рядом в такое ослепительное утро!
Поглощенная мечтами, она не смотрела под ноги – и, оступившись на узловатом корне, неловко упала прямо за кусты.
Было не больно, а смешно, к тому же сидеть на сухой мягкой хвое оказалось на редкость приятно. Она несколько секунд наблюдала за копошащимися в траве муравьями, а когда наконец подняла голову, мимо нее прошли двое. В одном она узнала Германа, а другой была какая-то незнакомая девчонка…
Инне стало неуютно, она поежилась. Это… это просто девушка Валеры, мало ли почему она идет вместе с Германом… И мало ли почему они держатся за руки!
Как завороженная, она проводила пару глазами, ревниво отметив, что внешностью девушка не уступает ей самой – такая же светловолосая, высокая, стройная, длинноногая… Слишком красивая для Валеры!
А потом двое остановились – около кустов, за которыми сидела Инна. И голос Германа – такой любимый, единственный в мире! – вкрадчиво произнес:
– Слушай, как ты насчет того, чтобы встретиться в городе? Скажем, в среду или в четверг? У меня два вечера как раз свободны…
Сжавшись в комок, Инна старалась не дышать – и это было нетрудно, потому что сердце тоже почти остановилось…
А разговор продолжался.
– А зачем же ждать до среды? – томным голосом проворковала девица. – Ну, что же ты…
Послышались звуки поцелуев, а Инна, окаменев, не могла ни вымолвить ни слова, ни даже зажать уши, чтобы ничего не слышать.
Это превратилось в настоящую пытку – слушать их и ждать, когда же все кончится, предвкушая, как народ в лагере воспримет ее появление совершенно поседевшей… Если, конечно, она доживет до лагеря.
Наконец Валера окликнул парочку:
– Голубки, как насчет поесть? Чувства чувствами, а завтрак по расписанию!
Они ушли, и Инна сделала то единственное, что могло ее спасти, – опрометью бросилась прочь, как можно дальше от страшного места, где цветущий сад ее жизни в один миг превратился в руины.
Не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, она бежала в глубь леса, то и дело спотыкаясь о корни и получая хлесткие удары ветками по мокрому от слез лицу.
Костер развели на полянке среди молодых сосен. Огонь занялся легко и быстро – дров и сухостоя вокруг хватало, – и вскоре пламя запело, загудело и, разбрасывая снопы искр, выстрелило высоко вверх.
– Нельзя так! – испугался Валера. – Нас заметят! И заметут!
– Не успеют, – Герман удовлетворенно потирал руки. – У нас кони быстрые! – Он кивнул на прижавшиеся к стволам мотоциклы. – К тому же сейчас утро, все спят и видят сны.
– Зато, если заметят и накроют, такой штраф впаяют! Или еще чего похуже… Мало не покажется! – гнул свое приятель.
Но Герман лишь пренебрежительно отмахнулся.
– Ну как, нравится? – обратился он к Инге, однако девушка ответила лишь вымученной улыбкой.
