что там, я так красиво рассказывать не могу, вон, Конецкого читайте…
– Пап, ну вот, опять… – Лерка аж в ладоши хлопнула, – опять к Конецкому отправляешь?
– А куда вас отправлять… Лёнька вон по Севморпути плавал, знает, а у тебя фантазия богатая, ты почитаешь, представишь. В тот год тепло было, льдин и айсбергов не попадалось. Всё относительно спокойно прошло. Только вот… Посмотри-ка вон там, на полке, должна быть такая зелёная тетрадка общая…
Лерка порылась на полке, вытянула снизу, из-под книг, потрёпанную тетрадь, подала отцу. Он полистал её, открыл страницу, заложенную старой открыткой.
– Ага, вот… В том перегоне кого только не было, одних писателей-мореманов двое – Конецкий и даже сам Наянов16. Они всё написали:
«Те же, кто ходили в море выше семидесятой параллели и на Арктику, смотрели не стылыми глазами, обязательно согласятся с писателем в том, что лёд за бортами может «бормотать, жаловаться», даже «всхлипывать», а у льдин могут быть «мокрые зелёные животы», что штормовая «зыбь горбатая и зелёная», а корабли на ней «подхалимски кланяются волнам, на миг застыв в нерешительности» при «судорожных вздрагиваниях палубы»…17
Он закрыл тетрадку, задумался. Потом, отложив её в сторону, закончил:
– А в Северореченске мы пробыли всего вечер. Пароходы сдали, по знаменитой деревянной лестнице на площадь поднялись и сразу на железнодорожный вокзал уехали. Помню только, что площадь деревянными плахами вымощена, так удивительно! Вот я удивился, когда ты туда уехала! Носит, думаю, нашу семью с юга на север… – Он помолчал, вздохнул тяжело – Устал я, идите, ребята, от меня, спать буду… – И отвернулся к стене.
Лерке совсем не хотелось обсуждать с Леонидом рассказ отца, она проводила его до калитки и ушла в беседку, включив там слабую лампу, неярко осветившую её любимое кресло. Сгущались сумерки, по саду бродили тени. Лера снова думала о том, что она совсем ничего не знает о своей семье, а скоро и спросить будет не у кого. Про маминых предков она почти ничего не знала, за исключением того, что мать тоже была из потомственной флотской семьи, родители и деды её гоняли караваны барж по огромным сибирским рекам… А вот она, Лерка, совсем по-другому видит мир и совсем по-другому живёт, хотя страсть к перемене мест, к путешествиям и непередаваемому запаху дороги у неё в крови… Живот ходил ходуном, она обхватила его и уже привычно начала шёпотом успокаивать малышку: «Ну-ка, давай спокойнее, я никуда не собираюсь ехать, мы здесь побудем пока, будем папу ждать здесь, а там видно будет…»
От калитки послышался звонок. Господи, она даже застонала, ну, кто там ещё… Ничего хорошего от неожиданных визитов ждать не приходилось. Лерка тяжело поднялась и медленно пошла к калитке.
– Иду, иду, не звоните, пожалуйста, больше! – Крикнула тому, кто ещё раз нажал с той стороны на кнопку звонка.
А за калиткой стоял… Лерка даже присвистнула! Увидеть Мишу
Фёдор Васильевич Наянов – легендарный начальник Экспедиции спецморпроводок речных судов по трассе Северного морского пути, писатель, учитель и друг В.В. Конецкого
Олег Химаныч, «Пролив Вилькицкого. Перегон», очерк о В.В. Конецком и.Ф.В. Наянове
