бугор.
– Вот дерьмо… – охнул Отмель. – Лично?
– Лично.
– Как это было? – спросил Отмель после недолгого молчания.
– Это было более чем страшно. Спасибо, что напомнил.
Теперь повисла тишина, прерываемая лишь шарканьем сапог по мокрой мостовой.
– Лучше бы мы не ввязывались в это гребаное дело, – нарушил молчание Отмель.
– Прими мои искренние благодарности, – ответил Омут. – Ты просто сраный провидец. Гребаных дел следует избегать всегда и везде, да?
– Ну, мы-то стараемся изо всех сил. Только иногда ты вляпываешься в них без выбора. Потому я и говорю, что нам лучше не ввязываться. – Отмель понизил голос до шепота. – Знаешь, что лысый бугор сказал в прошлый раз?
– Что ты шепчешь? Его же здесь нет.
– А я не знаю, – Отмель закрутил головой.
– Да нет его, нет, – Омут потер виски. Однажды он прибьет брата – слишком уж он трусливый. – Я отвечаю, нет.
– А вдруг есть? Надо всегда думать, что он где-то рядом.
– Может, ты заткнешься хотя бы на сраное мгновение? – Омут поймал Отмеля за грудки и сунул сверток ему в лицо. – Болтаешь, как проклятый…
Он очень удивился, когда между ними проскользнула темная фигура и ладонь его опустела.
Киам мчалась, словно от скорости зависела ее жизнь. Ну, если разобраться, то зависела напрямую.
– Хватай его, черт подери! – орали северяне, шаркая и топая по переулку. Не слишком быстро, но, как на ее вкус, то лучше быть от них гораздо дальше.
– Это девка, придурок!
Здоровенные и неуклюжие, но быстрые. Они потрясали кулаками и стучали сапогами. Если им удастся ее поймать…
– Кого это волнует? Отнять добычу!
Воздух со свистом вырывался из ее легких, сердце бешено колотилось, мышцы горели от быстрого бега.
Киам повернула за угол, скользя обмотанными тряпками ногами по влажным булыжникам, оказалась на широкой улице, где свет фонарей пробивался сквозь туман мутными пятнами и слонялись жители самого многолюдного города мира. Она нырнула в толпу и понеслась среди гуляк, подобно ткацкому челноку, уворачиваясь и огибая их. Лица то приближались, то исчезали. Вот и ночной рынок Блэксайда – ларьки, покупатели, крики торговцев, шум, разнообразные запахи и сплошная кутерьма. Киам нырнула под колеса фургона, протиснулась между продавцом и покупателем, разбросав фрукты, запрыгнула на прилавок, заваленный скользкой рыбой, в то время, как лавочник пытался сграбастать ее, но поймал лишь воздух. Одной ногой она зацепила корзину, рассыпая мидий по брусчатке. И все равно позади слышались крики и рев – северяне расталкивали людей у нее за спиной. Летели в разные стороны тележки, как будто по рынку прошелся бессмысленный и беспощадный ураган. Проскочив под ногами высокого мужчины, она в очередной раз свернула за угол, сделала два быстрых шага по осклизлым камням мимо дорожки, которую заливали волны. Пищали крысы, копошащиеся
