туда идти не могу, – вслух принялся рассуждать демон. – Меня вновь опутают теми же самыми чарами. Значит… – пауза, и когтистый палец указал прямо на дхусса. – Значит, ты, досточтимый, должен мне в этом помочь!
– Это мой прямой долг, – и не подумал уклоняться тот.
– Хорошо… – казалось, Кройон даже растерялся от такой сговорчивости. – Но… я так полагаю… что сперва нам надо выручить вашу попавшую в беду спутницу?
– Или хотя бы убедиться, что на самом деле это всего лишь слухи, – докончил Тёрн.
Демон встряхнулся, словно отбрасывая последние сомнения.
– Хорошо! Сперва я помогу тебе, а потом ты поможешь мне. Досточтимый Тёрн – хозяин своего слова. Я, Кройон, – хозяин своего. Мне, как артисту, нужны новые впечатления и виды. Борьба со злом, защита слабых и невинных – что может быть благороднее? А потом я напишу поэму об этом… или картину… или и то и другое вместе.
– Счастлив был бы это прочесть, услышать или увидеть, – вежливо поклонился Тёрн.
– Увы, увы, досточтимый! Наш язык, язык демонов, очень сложен. Мы знаем вашу речь, так уж сложилось, но понять нашу поэзию… – в печали склонил голову Кройон. – Ну, например, м-м-м, надобно сказать, что ваши амфибрахий и амфимакр у нас…
– Э… гм… досточтимый господин демон Кройон, – опасливо произнесла Стайни. – А нельзя ли отложить этот, бесспорно, очень интересный и поучительный рассказ на потом?
– Что?.. ах да, прошу простить недостойного, – тотчас осёкся и повинился демон. – Конечно, дело прежде всего. Досточтимая…
– Стайни.
– Досточтимая Стайни, если бы ты смогла…
– Конечно, – Гончая с трудом поднялась, поддерживаемая Тёрном за локоть. – Я… сейчас попробую.
Антрацитовые глаза закрылись. Стайни глубоко вдохнула и затаила дыхание. Тёрн и Кройон терпеливо ждали.
– А-ах… – наконец расслабилась, уронила плечи Гончая. – Учуяла я. Здесь она, неподалёку. Полдня пути примерно.
– Она жива? – тотчас спросил дхусс.
– Жива… как будто. – Могло показаться, в голосе Гончей скользнуло нечто напоминающее ревность.
– След можешь взять? – тотчас спросил Тёрн.
– Могу, – кивнула девушка. Правда, с видимой и вполне понятной неохотой.
– Тогда веди, – распорядился дхусс.
– А потом я вернусь, – мечтательно проговорил демон, сентиментально вздыхая. – Мольберт, краски… пламя над скалами, в воздухе чёрные хлопья… поэтическая картина, и строчки так и просятся на кожу…
– Вы пишете на коже? – поинтересовался Тёрн.
– Ваша бумага у нас бы не выдержала, – захохотал Кройон. Громко, в полный голос, словно уже забыв, как бился, подобно рыбе, на крючке поймавшего его заклинания.
– Тише! – шикнул Тёрн, тотчас же добавив вежливое: – Тише, досточтимый Кройон. Таэнги слышат лучше любой другой расы,
