уничтожительного пламени, готового неудержимым потоком устремиться в этот несчастный мир; Тёрн что-то крикнул Призывающему, но даже богатырский голос дхусса не смог перекрыть воя и рёва поднявшегося урагана. Тёрн пригнулся, закрывая собой неподвижную Гончую.
А потоки белого огня уже текли вниз по резному столбу невиданными снежными змеями, словно кровь из многочисленных ран. Потоки встречались внизу, сливались, вот уже появилось небольшое озерцо, над ним поднялась дуга странной радуги – семь оттенков серого; получилось нечто вроде небольших врат, и когда голос Призывающего взлетел до немыслимой высоты, так что Тёрну даже пришлось зажать уши, – в этих вратах появились смутные, размытые очертания высокой фигуры.
Фигура отдалённо напоминала человеческую, то есть имела две руки, две ноги и голову. На этом, однако, сходство заканчивалось. Во-первых, ростом это создание было добрых семь с половиной футов, возвышаясь, словно боевая башня. Во-вторых, сзади у существа имелся весьма солидных размеров хвост; в-третьих, голову венчала самая настоящая корона острых рогов; в-четвёртых, тело пришельца от макушки до самых пяток покрывала блестящая, словно облитая водой, чёрная чешуя; в-пятых, его глаза пылали ничуть не слабее давешнего огня в черепах; в-шестых…
Тёрн невольно шагнул назад.
– Демон! – вырвалось у него.
Таэнги орали и скакали в полном и безумном восторге.
Белое пламя быстро угасало, свежий ветер разгонял сгустившиеся во время обряда облака. Яркое весёлое солнце снова озарило деревенскую площадь, тотемный столб с белыми черепами, вновь мёртвыми и на первый взгляд такими безобидными.
Вот только черночешуйчатый демон был тут. Огромный, нелепый, он ворочал рогатой башкой, хвост, очень похожий на драконий, раздражённо мотался туда-сюда. Вокруг чресел демон носил некое подобие широкой и короткой юбки-килта. Небесно-голубую ткань украшали искусно вышитые золотистые цветы, пчёлы и птицы, а в нескольких местах килт выпачкало красным.
Ладони, запястья и бока чудовища покрывали разноцветные потёки, по преимуществу багряные, охристые, янтарные и кобальтовые. В правой лапе демон сжимал нечто, очень напоминавшее тонкую рисовальную кисть.
На площади наступила тишина, такая, что слышно было, как звенят плоскокрыльцы над ближним прудом. Призывающий, тяжело дыша, безмолвно пялился на появившегося демона и хватался за сердце. Он, похоже, не зря носил своё звание и потому понял всё сразу.
Остальные же таэнги как раз не поняли ровным счётом ничего. Толпа разразилась кровожадными воплями.
Демон глухо взревел, воинственно взмахнул когтистой лапой – торчащие когти сделали бы честь любому сказочному дракону – и сделал шаг к неподвижному Тёрну.
– Ты! – проревело чудовище на вполне понятном всеобщем арго. – Ты, презренный, да вылезет весь твой мех и да покроешься ты болячками! Это ты прервал мои занятия?! Но как такое возможно, ведь я
