Я не судья, я не вмешиваюсь. Конечно, хотелось бы знать, что произошло, но рассказывать или нет – на то лишь твоя свободная воля.
Сидха покачала головой.
– Ведь тебя, по всему судя, везли в Дир Танолли, знаменитую Школу Стихий – всем известно, что сидхи там в большой цене. А по-простецки эта Дир Танолли именуется совсем иначе – Шкуродёрня. Гнили в старых местах всё больше, соответственно, требуется и больше магов, способных с ней бороться. Полагаю, однако, тебе в Дир Танолли не слишком хотелось.
А тут – такой случай. Дорога идёт лесом, густым и глухим. Рядом – Таэнгский хребет, за перевалом – места ещё более дикие. Мелкие поселения, деревушки, сколько-то подземных шахт. Больших людских городов нет, в ближайшем – Семме – не насчитается и двух тысяч жителей. Остальное – бродячие племена тех, кого в Навсинае принято именовать «отходами магических практик».
– Дхуссы…
– Дхуссы в том числе, – невозмутимо сказал пришелец. – А также таэнги, гверды, клоссы – люди именуют их ещё троллями – и многие другие. Я так понимаю, что общество изгоев показалось тебе предпочтительнее классов Шкуродёрни. Что ж, неудивительно. Хотя сомневаюсь, что компания тех же таэнгов пришлась бы тебе по душе.
Жёлтые глаза зло сощурились.
– Слишком уж ты проницателен, Меченый. Не потому ли шатаешься сам-друг по горам и чащобам? Кто с таким всевидцем знаться захочет?
Дхусс усмехнулся. Правда, усмешка у него получилась не слишком веселой, и стало заметно, что он ещё очень молод.
– Да, верно, – после минутного молчания промолвила сидха. – Лучше уж… общество дхусса-изгнанника, чем… чем Шкуродёрня. А почему тебя отторг клан, Меченый?
– Я похож на дхусса, однако не дхусс, Жёлтоглазая. И уже хотя бы поэтому никакой клан меня не отвергал. Потому что никакого клана у меня никогда не было и быть не могло.
– Ага, говори-говори… А на щеке у тебя что? С дерева свалился?
Незнакомец в упор взглянул на сидху.
– На щеке метка клана Морры. Как она там появилась – особая история. Но скажи мне, где ты видела дхусса, знающего Siddhean, твой язык? Где ты видела дхусса, способного остановить охранную лозу истиннорождённой сидхи?
Девушка помолчала.
Её собеседник улыбнулся. Хорошей, открытой и доброй улыбкой – её, однако, сильно портили мощные клыки, впору любому зверю.
– Ого, – вздрогнула сидха. – И после этого ты говоришь… что ты не дхусс?
– И после этого я продолжаю говорить, что я не дхусс! – теряя терпение, рявкнул пришелец. Нахмурился и тотчас разгладил прорезавшие лоб складки. – Так ты всё-таки поведаешь, как тут оказалась? А там, может, придумаем, что делать дальше. Я готов слушать, Жёлтоглазая, – закончил он уже совершенно иным тоном, спокойно и мягко. – Огонь, я знаю, вы терпеть не можете, еду нашу не признаёте, поэтому даже потрапезничать под беседу мы не сможем. Прежде всего, как тебя зовут, благородная сидха?
– Нэисс, –
