злости у меня с пальцев сорвался осветительный шар и парнишка, пригнув голову, убежал с крыльца, растеряв половину улова.
Барсик был счастлив.
– Даже не вздумай тащить в дом. – Строго сказала я коту. – Жри тут.
Я поднялась к себе в жилую часть дома, где прихватила карандаш и лист бумаги, на котором размашисто написала:
«ОБЕД.
Кто рискнет потревожить злую и уставшую ведьму, получит бонусом проклятье импотенции».
Борщ немного остыл, но от этого стал только вкуснее. Я торопливо заглотила пару ложек. Сметаны у меня к нему не было, но присмотревшись к размеру котелка, я прикинула, что здесь мне хватит на пару дней, и я успею поесть его и со сметаной. Я не успела съесть и половины, как в дверь опять задолбились.
– Читать не умеешь что ли? – Грозно, но уже более сыто распахнула я дверь. Поэтому вышло не слишком убедительно.
– Не обучена я. – Пискнула барышня, явно примериваясь, как половчее упасть в обморок.
– Даже не думай. Никаких обмороков. За приворотным?
– Как вы догадались?
– Чувствую, здесь других забот нет. Зачем оно тебе?
– Хочу парня соблазнить.
– А так он не соблазняется что ли? Ну, юбку там покороче, плечико оголить? Наклониться пособлазнительнее?
– А так можно? – Задумалась девица.
– Иди, пока так попробуй, если не поможет, то через два дня придешь за зельем. – Вздохнула я, выпроваживая девицу.
Не успела я вернуться к борщу, как в дверь забарабанили.
– За приворотным? – Рыкнула я, распахивая дверь.
– Не совсем, дочь моя. – На пороге стоял священник, который с размаху окатил меня тухловатой водой.
– Ну, батюшка! – Отфыркнулась я, снимая и выжимая шляпу. – А потеплее у вас воды не было? И желательно не такой тухлой?
– А почему ты не шипишь? – Растерянно спросил он.
Я вытерла воду с лица и, откинув мокрые волосы назад, смогла рассмотреть священника: был он подозрительно молод, наверное, мой ровесник, слегка небрит, как это было нынче модно у молодежи, когда борода толком не растет, но очень хочется и ровненько и аккуратно подстрижен. Еще раз окинув его внимательным взглядом, я отметила слегка кудрявый волос простого каштанового цвета и темную рясу, слегка натянутую на пузике. Нет, святой отец не был толстым, но тяжелыми физическими упражнениями он явно пренебрегал. На животе, как и положено, висел огромный белый крест, больше похожий на православный, нежели на католический. Хотя, здесь альтернативное какое-то средневековье и религия могла быть совершенно другой. Но я провела параллели скорее с православием. В его пользу еще говорил и кучерявый затылок.
– Вообще-то я шиплю, то есть ругаюсь.
– Я имел ввиду шипеть, растворяться и все такое.
– А почему я вообще должна растворяться? Я вообще крещеная.
– Это как? – Растерялся священник. – Ты же это, порождение тьмы.
– Что
