минуту повисает гробовая тишина.
– Кошелька с собой нет.
Коллин усмехается.
Эмбер, Восхитительная-Девушка-Закатывающая-Глаза, шарит в кармане и выкладывает на прилавок десятку.
Я протягиваю Рори сдачу и говорю:
– Ваш заказ скоро будет готов.
Коллин поворачивается ко мне.
– Как тебя зовут?
Я открываю рот, чтобы ответить, но…
– Уиллоудин. Ее зовут Уиллоудин, – произносит Бо и прибавляет: – Мне нужно работать.
Он направляется на кухню и даже не оборачивается, хотя друзья окликают его и просят вернуться.
– Мне нравится щетина, – говорит Эмбер. – Тебе идет.
Но Бо уже ушел.
Она вопросительно на меня смотрит, и я пожимаю плечами.
•
Подъехав к дому, я направляюсь на задний двор и вхожу внутрь через раздвижные стеклянные двери. Парадную дверь заклинило много лет назад. Мама вечно твердит, что нам нужен мужик, который бы ее починил, но тетя Люси всегда говорила, что это идеальный повод никогда не отвечать на звонки в дверь. И я склонна с ней согласиться.
Мама, по-прежнему облаченная в медицинскую форму, сидит за столом и смотрит новости по портативному телевизору; ее светлые волосы уложены в высокий пучок. Сколько себя помню, она всегда смотрела свои шоу здесь, потому что диван в гостиной почти неизменно занимала Люси. Но прошло уже полгода с похорон Люси, а мама до сих пор смотрит телик на кухне.
Мама качает головой в ответ на слова телеведущего и говорит:
– Привет, Пышечка. Ужин в холодильнике.
Я кидаю сумочку на стол и достаю тарелку, затянутую пищевой пленкой. Последние дни учебы совпадают с началом подготовки к конкурсу красоты, а значит, мама на диете. А когда она на диете – на диете и все окружающие. Вывод: на ужин у нас салат с куриной грудкой.
Могло быть и хуже. Бывало и хуже.
Она цокает языком.
– У тебя на лбу какое-то воспаление. Ты ведь не ешь всю эту жирную пищу, которую вы там продаете, правда?
– Ты же знаешь, я все равно не особо люблю бургеры и хот-доги.
Я не вздыхаю. Хочется, но мама услышит, и неважно, насколько громко включен телевизор. Пройдет еще два года, я уеду учиться в колледж в другом городе, но мама все равно услышит мой вздох за сотню миль от дома, позвонит мне и скажет: «Ну, ну, Пышечка, ты же знаешь, как я не люблю, когда ты вздыхаешь. Нет ничего менее привлекательного, чем недовольная жизнью молоденькая девушка».
К этой мудрости у меня очень много вопросов.
Я сажусь ужинать и щедро выдавливаю салатную заправку в свою тарелку, потому что на восьмой день Бог сотворил соус ранч[3].
Мама скрещивает ноги и вытягивает носочки, разглядывая облезающий педикюр.
– Как работа?
– Нормально. Сегодня какой-то старикан в автокафе ко мне подкатывал. Назвал «сладенькой».
– О-о-о… Ну, если подумать, это в некотором роде комплимент.
Соус на основе майонеза с горчицей, чесноком и зеленью.
