и добавляют грустно: «Умерла молодой». Как Джоанна Английская, Мария Башкирцева, Мэрилин Монро, как множество прекрасных покойниц из прошлых веков. Жутковатое клише жизни: может, ты и не умрешь раньше срока, но всегда будешь восприниматься другими как некто, подле кого смерть нарезает круги, примеряясь, даже если на деле ничего она не нарезает.
Варе было все равно. Варя хотела жить, это легко понять по ее книгам: они не веселые, нет, но воли, той самой воли к жизни и любования ею там много. Варя вечно писала про тех, кто любит жизнь, крепко за нее держится, спасает ее, – и никогда про ворчащих на нее, мечтающих ее перекроить или тем более с ней расстаться. Даже с подростками она избегала хмари: Холден Колфилд ее типажом не был, а вот Коля Красоткин – вполне. Благодаря ей взбодрились и многие другие, даже я.
А смерть… нет, не нарезала она кругов. Ей было чем заняться. У смерти тоже сроки. Тоже дедлайны. Смерти тоже надо все успевать, и уверен, она-то умеет правильно расставлять приоритеты без книг по тайм-менеджменту и необходимости жертвовать обедом. Что ей одна девочка, которая в детстве хотела, чтобы в гроб положили телевизор, потому что она боялась не узнать, что будет с ее любимыми героями. Которая потом сама писала о героях, от которых невозможно уйти.
«О-хо-хо, такие не живут, они делают жизнь всех остальных слишком славной, слишком ее облегчают, а жизнь – это борьба, вот и барахтайтесь!»
Так смерть решила, когда наконец разгребла сирийские, израильские, иракские и прочие завалы. И пришла.
И у смерти были красные-красные губы.
2. Мальчики
– Варвара, а расскажите-ка, когда в вас автор-то проснулся? Если, конечно, помните. Кажется, об этом вы еще не откровенничали.
– Сложный вопрос, потому и не откровенничала. Ignes Fatui – болотные огоньки – по природе не одиночки, в трясину они заводят стаей. (Смеется.)
– Ну, может, у вас это с детства? Рассказывали маме сказки?
– О нет, это не ко мне. Из сказок я быстро выросла, несмотря на то даже, что мне читали неадаптированные, ну, те, где, например, кому-то из сестер Золушки пятку отрезают. Я вообще была не самым читающим ребенком, больше теледевочкой. Но знаете… кое-что меня, наверное, подстегнуло. Помните, «тяжелое детство, деревянные игрушки»? Так говорят про наше с вами поколение перестройки?
– Точно, не раз слышал! Игрушки детей 90-х еще и прибитые к полу!
(Смеются оба.)
– Ну вот, у меня и друзей из художки так было. Игрушек мало, одна другой страшнее, мне даже барби так и не подарили! (Я себе лет в семнадцать одну сама купила, просто чтобы как там… гештальт закрыть.) Компьютеры только появлялись, о них мы и не мечтали. Зато лет в шесть мы выдумали игру, где куклы, машинки и вот это все было не нужно. Она долго с нами задержалась, та игра. Мы ее ото всех скрывали. Кстати, правильно, иначе было бы не миновать доктора. Сейчас вспоминаю… бр-р, какой-то сюр. Звали мы это еще так крипово, игрой в себя вроде. Да, точно. Даша, моя лучшая подруга, выдумала.
– Действительно, название как
