Правда, самой меня как героини там больше нет. И я никем не управляю, все, кто там обитает, живые.
– Живые… Вот не укладывается в голове, хотя мне известно, что вы всегда так говорите в интервью. Творческий процесс – это же про воображение, нет?
– Наверное, лично мой творческий процесс – все-таки не столько воображение, сколько погружение. Он немного в родстве с медитацией, немного – с осознанными сновидениями и даже со спиритизмом. К этому можно относиться как угодно, но я не могу ЧЕСТНО сказать, что придумала хоть каких-то героев и сюжеты. Придумываю я по работе: когда логотип просят ну или, там, дизайн визитки. А сюжеты я… нахожу. Подслушиваю, расшифровываю, что угодно. Мои герои мне… незнакомцы. Иногда неприятные. Непонятные. Умнее меня. Они живут жизни, которые я прожила бы иначе, делают вещи, которые я могу осуждать, и умирают – а я их не могу спасти. Я люблю их именно за то, что мы разные и не зависим друг от друга. Это к другому вашему вопросу, «Пишете ли вы о себе?..» Так вот. Нет. Не пишу…
– Дим, ну вот и чего мне даст эта твоя «психология потерпевшего»? Лучше б психологию убийцы…
– Убийцы пока нет, как видишь. Что есть, с тем и знакомься.
Лешка сопит и опять утыкается в глянцевый журнал, который невесть как отыскался у коллег-девушек. Интервью Ваниллы… Вари, она ведь и не скрывала, что она Варя, – занимает несколько страниц, пестрит фото: Варя в руинах чешского замка, Варя в кафе с чашкой латте, Варя в совином питомнике. Сам-то Дмитрий интервью читал еще в Сети, а тут и напарнику подсунул. Пусть узнает хоть что-то. Пусть узнает и тоже подумает. Правда, так он думать не сможет. И никто не сможет. Разве что этот…
Павел Викторович. Ее Павел. Смешно как вышло.
Нет. Ни хера не смешно. Красные полумесяцы на ладонях – от впившихся ногтей – говорят об этом яснее ясного. Кулаки еле разжались. И грозят сжаться снова.
– Чудаковатая все-таки чувиха, а? – Опять Лешка любопытно стреляет глазами. Цвет их по весне будто еще ярче стал, один в один ягоды крыжовника.
«Чувиха». Привет черт знает из каких стиляжьих годов, но слово Лешка любит. Пришлось привыкать. Спасибо, старшего по званию и совсем-совсем большое начальство не зовет чуваками. А вот группа по тяжким [6] у Лешки – все как один чуваки, и некоторые опера, например педант Сергей, тайно мечтают вырвать ему слишком уж подвешенный язык.
– Да, Лех, у нее довольно необычное мышление. И творчество тоже необычное.
Было. Надо же. А он-то дергался, когда Черкасов говорил о своем авторе… своей бабе, ладно, факт… как о живой. А оказывается, сам недалеко от того, чтобы поехать. Ванилла, Варвара, Варя не могла умереть. Вот же ее страничка вконтакте, она просто долго офлайн. Вот ее аккаунт в инстаграме, на последнем снимке – воробьи на подоконнике со зверским аппетитом жрут длинную сосиску, подпись: «Всюду весна». Пятьдесят комментариев от читателей, в основном ржущие смайлы. Всюду, всюду весна.
– За
Группа по расследованию тяжких и особо тяжких преступлений – одно из подразделений типового РОВД. Занимаются преступлениями, относимыми к подследственности Следственного комитета (СК), например убийствами. Как правило, состоит из оперативников, взаимодействующих со следователями СК.
