ругали. Не участвовала ни в одной олимпиаде, ни в школьном театре, ни в смотре строя и песни, ни в конкурсах рисунка, ни в спортивных состязаниях. В общем, школьная жизнь шла как-то стороной, а школьное руководство «закрывало» на это глаза. Я словно отсутствовала и нигде не принимала участие. Мне было очень сложно влиться в жизнь интерната, где для педсовета я была только галочкой в документах. Я всегда была сторонним наблюдателем, никогда не принимала участие в общественной жизни школы, словно смотрела какой-то фильм. Не любила дежурства. Все в интернате дежурили в столовой, помогали накрывать столы на обед. Конечно, картошку старшеклассники не чистили, но столы убирать приходилось. Сейчас вот заставь в столовой подежурить, не получиться, дети знают все свои права и то, что работники столовой получают зарплату за то, чтобы самим все делать.
Меня выбрали командиром класса. Не знаю почему. Может из-за звонкого голоса, а возможно, чтобы я слилась с коллективом и не была индивидуалисткой. Я понимала, что это ответственность, но была далека от коллектива, и все же мне нравилось идти впереди отряда во время торжественных линеек. Каждый понедельник, с утра, вся школа строилась на линейку. Мы маршировали классом, проходя торжественно по залу. Затем после команды председателя совета дружины командиры отрядов подходили под дробь барабана, сдавали рапорта. Потом при них же председатель совета дружины сдавал рапорт директору. При подведении итогов поощрялись грамотами и благодарностями самые прилежные, добросовестные, трудолюбивые пионеры. Во вторник во всех классах проводили политинформацию. Мы были в курсе политической жизни нашей страны. В пятницу – классные часы. Каждую неделю за порядком школы следил один из классов. На руках у них была красная повязка. Субботники и прочие добровольно-принудительные мероприятия не любила, до сих пор не понимаю, почему я должна убирать, если кто-то получает за это зарплату. Мне совсем было неинтересно заниматься общественными делами. Нас классами выгоняли с вениками, граблями и лопатами наводить порядок вокруг школы. Не сказала бы, что вся эта общественная работа была сильно в тягость, но я не любила всеми «фибрами души». Я от всех субботников на улице пыталась отлынивать сколько себя помню. Не скажу, что я была лентяйкой, но и заниматься общественным трудом не хотела. Так и по жизни всегда старалась уйти от общественных субботников.
Я невзлюбила алгебру и она мне стала даваться с трудом, потому что на уроках фактически «спала». Потом я поняла почему мне сильно хотелось спать. Это было связано с тем, что я заболела воспалением легких. Каждый вызов к доске был для меня ужасным стрессом и испытанием. Хотелось пережить его, потому что ответить я не могла, и учитель это знал. Это сильно давило, и я прекратила уделять внимание математике. Второй предмет, который не любила, это физкультура. Здесь было еще жестче, потому что этот предмет
