в нашей столовой, – резко возразил Этибар, – поэтому у нас будет больше времени.
– Тогда договорились.
В назначенное время Дронго стоял у Министерства экологии, ожидая, когда из здания выйдет муж погибшей Самиры. Этибар оказался высоким, худощавым молодым мужчиной с торчащим кадыком, узкими плечами и немного вытянутым лицом. Крупный нос с горбинкой, тонкие губы, угрюмые глаза. Он не стал протягивать руки при знакомстве. Только кивнул в знак приветствия.
Недалеко от здания министерства было небольшое кафе, и мужчины направились туда, чтобы побеседовать, сидя за столиком. Несмотря на то, что заведение называлось «кафе», мужчины в нем чаще пили чай, чем кофе. И традиционная культура общения предполагала встречу мужчин именно в чайхане, где можно было спокойно побеседовать. В прежние времена женщины даже не входили в подобные заведения, которые считались чисто мужскими. Но в последние годы в городе вместо традиционных чайных появились многочисленные кафе, в которых можно было встретить и представительниц прекрасного пола. Но беседы велись именно за столом, так как в традициях Востока нельзя вести серьезный разговор, гуляя по парку или сидя в машине.
Мужчины попросили принести им чай и уселись за свободный столик в углу. Этибар испытующе взглянул на своего собеседника.
– Вас пригласила семья Мурадбековых. – Это был не вопрос, а скорее утверждение.
– Нет, – ответил Дронго, – я приехал на свадьбу и случайно встретил своих знакомых, которые попросили меня встретиться и с вашим тестем.
– И вы согласились расследовать обстоятельства смерти Самиры?
– Пока нет. Я сказал, что сначала должен получить ваше согласие и согласие вашей семьи на подобное расследование.
Принесли чай. Этибар положил в стакан дольку лимона. Дронго воздержался от лимона.
– Вам так важно наше согласие? – мрачно осведомился Хаквердиев.
– Конечно. Иначе моя поездка будет ненужной и не очень результативной.
– И поэтому вы пришли получить мое согласие?
– Безусловно. Я считал, что иначе не стоит вообще соглашаться на подобное расследование.
– Прошло уже несколько месяцев. И вы считаете, что сможете найти какие-то новые факты? – угрюмо поинтересовался Этибар.
– Пока не знаю. Я еще не был на месте трагедии и даже не приступил к поискам. Сначала мне нужно было встретиться с вами и узнать ваше отношение к моему возможному вмешательству в дела вашей семьи.
– Какое может быть отношение? – недовольным голосом произнес Этибар. – Мы все знаем, что она погибла. И знаем, что она сорвалась со скалы. Разные глупые слухи и сплетни я не хочу даже комментировать. Все это очень пошло и неприятно. Из нашей семейной трагедии делают шоу, которое нам всем очень неприятно.
– Вы против расследования?
– Почему против? Конечно, нет. Но не вижу в расследовании никакого смысла. Зачем ковыряться в душевной ране? – Он тяжело вздохнул.
– Бахрам
