занимается следствием? Разве у Вас не иные обязанности?
– Мы занимаемся розыском. Но у нас также есть особый отдел. И я как раз из него.
– Вы?
– Да, я из особого отдела! Иногда мы получаем особые полномочия, когда это касается национальных интересов страны!
– Вы думаете, это что-то меняет в нашем разговоре?
– Мне очень нужно знать всё, что сказал Вам этот человек. Поймите. Это важно…
– Еще один жандарм? – вздыхая.
Перек резко замолчал.
– Вы, такой же. Сколько я могу объяснять? – склонив голову, тяжело говорил священник.
– Нет, святой отец, я из Интерпола, – достав документ. – Вы же слышали мой разговор с жандармами. У меня очень важное дело!
– Да, – на выдохе. – Вы показывали свое удостоверение, я помню. Память меня ещё не подводила. Но, что это меняет?
– Что он Вам сказал? Простите, я знаю о тайне исповеди. Но мне нужно знать. Это очень важно! От этого могут зависеть, как Вы уже говорили, другие жизни.
– Я говорил вашим людям, что я обязан соблюдать тайну исповеди. Как Вы не можете это понять. Тем более, что он мертв. Он возжелал покаяться. Он пришёл сюда для этой цели. А Вы предлагаете растоптать все надежды человека?
– Вы мне скажите то, что он Вам сказал или нет? Он же самоубийца, а церковь не признает самоубийц.
– Нет! Прости сын мой, нет! Но, кто я такой чтоб его осуждать? Я не Бог.
– А если бы он был жив?
– Он мертв! – вновь на выдохе. – Я буду молиться за него, я не уберег его, – глаза священнослужителя стали отдавать блеском. – Покойся с миром, – опуская голову.
– А если нет?
– Чего Вы хотите, старший инспектор? – резко бросая взгляд на Мэтью. – Я же Вам объяснил.
– Информацию. Я хочу получить от Вас информацию, и ничего более.
Священнослужитель глубоко вздохнул через нос и выдохнул.
– Я видел своими собственными глазами, как он выстрелил себе в голову. А Вы говорите, что Бог оставил его в живых. Так?
– Да же такого грешника, как он.
– Вы считаете, что мы с Вами не грешники?
– Пресвятой отец, у меня очень мало времени. Вы будете мне помогать или нет?
– Мы все грешники. И неважно у кого какой грех.
– Вы о первородном грехе?
– Нет, я не только об этом. Я размышлял на эту тему, пока меня допрашивали эти невежи, – указывая на жандармов. – Мне привести пример?
– Ненужно, – улыбнулся Перек.
– Вот Вы, например. Вы допрашиваете меня из-за своей выгоды, наверно из-за того, что бы получить повышение или продвижение по службе. Вы это делаете, выполняя хорошо свою работу. Хоть, хорошо, это понятие не однозначное.
– Вы не правы. У меня есть обязанности, долг и честь.
– Я не прав? Интересно. Тогда зачем Вы этим
