style="font-size:15px;"> Десерт для Островского готов, соус с цельными вишнями и кофе в кружке на столе, и, если я верно оценила этого человека, он никогда не опаздывает. И точно, как только стрелка часов оказывается на тридцати, слышатся шаги, и появляется Константин Сергеевич, занимая привычное место.
– Доброе утро, – приветствую мужчину, удостоившись лишь сухого кивка.
Я ему не нравлюсь, о чём свидетельствует предвзятое отношение и ярко выраженное недовольство на лице.
– Думал, ты уже уехала, – обращается к Виктории, пока та уминает десерт. – Обычно не задерживаешься.
– Не сегодня. Хотела насладиться десертом, который подавали вчера, но увы, получила лишь панна-котту, которая, кстати, невероятно вкусная, – тепло улыбается, указывая на меня ложечкой. – Вы волшебница, Лена!
– Спасибо, – улыбаюсь, но тут же опускаю глаза, когда Островский одёргивает шипением.
– Вон там, – Виктория привстаёт, чтобы увидеть стол напротив, – я вижу ещё одну порцию. Можно мне?
– Нельзя, – реакция мужчины незамедлительная, – это моя.
– Вы уже съели свою! – Виктория повышает голос, пытается переубедить Парето, выторговав последнюю порцию. – Поделитесь с другими, Константин Сергеевич.
– В этом доме панна-котту готовят только для меня, – отвечает спокойно, но убедительно, и женщина не решается продолжить спор. – И ещё кофе.
Оформляю вторую порцию, варю кофе и ставлю перед Островским.
– Спасибо, Лена. Это было невероятно вкусно, – расхваливает меня Виктория, не обращая внимания на острые взгляды Островского.
– Очень рада, что вам понравилось.
Виктория покидает кухню, а я, оставшись один на один с Парето, сразу ощущаю напряжение, которое расползается в пространстве.
– Приятного аппетита. Я вас оставлю.
Делаю шаг, но меня тут же останавливает властное:
– Сядь.
Ныряет в карман и достаёт плоскую коробочку, подталкивая ко мне по столу.
– Новый телефон. Номер твой, не знаю, сохранились ли контакты.
– Но я не просила…
– Это не подарок, а необходимость. Твоё мнение не учитывается. У каждого работника должен быть телефон, чтобы с ним можно было связаться при необходимости.
– Я даже пока не знаю, останусь ли здесь.
– Останешься, – произносит решительно, будто моё присутствие в этом доме зависит исключительно от желания Константина Сергеевича.
– Я верну вам деньги, – поднимаю коробочку со стола.
– Обязательно. Отработаешь.
Нервно сглатываю, сталкиваясь с ужасающей синевой, поглощающей мою волю и проникающей под кожу. И чтобы разорвать опасный контакт, вскакиваю, убирая грязную посуду после завтрака Виктории. Отворачиваюсь к мойке, занимая себя делом и стараясь не думать о присутствии Островского, а когда почти отвлекаюсь, он подходит сзади и, прижавшись
