движениями Филемон наносил на холст краску. – Ну а сегодня? Только не говори, что собираешься пропустить лазанью.
Я была рада, что он не ставит меня в неловкое положение, и улыбнулась.
– Если честно, лазанья совершенно несъедобна. Как и все в нашей столовой.
Филемон фыркнул.
– Этого я и опасался.
– А я предупреждала, – сладким голосом сказала Ди, а затем наклонилась ко мне. – Он вчера попробовал рыбу.
– Ого! Роковая ошибка. – Улыбаясь, я окунула кисть в зеленую краску. – Тебе надо было послушать Далилу.
– Да, согласен. – Он усмехнулся и посмотрел на меня. – Но хотите верьте, хотите нет, еда из столовой – наш единственный шанс не умереть с голода. Повара из нас с Киром никудышные.
Ди тут же насторожилась.
– Вы что, живете одни?
– Ага. – Филемон снова повернулся к холсту. – Снимаем дом на Беркин-стрит. Настоящая холостяцкая берлога. Вы должны нас как-нибудь навестить.
– Да это же прямо у тебя за углом, Найла, – опешила Ди.
От испуга кисть чуть не выпала у меня из рук. Филемон спокойно продолжал рисовать.
– А, да? – Он непринужденно рассмеялся. – Ну, городок у вас и правда маленький.
Не настолько, подумала я и мысленно перебрала все дома на Беркин-стрит. Я знала лишь один дом на этой улице, в котором никто не жил в последнее время, – совершенно сказочную городскую виллу, которая уж точно никак не подходила под описание холостяцкой берлоги.
Я многозначительно взглянула на подругу.
– Он имеет в виду виллу «Белла Блю».
Она удивленно вытаращила глаза.
– Что?
– Кого? – спросил Фил.
– «Белла Блю». Так мы с Ди окрестили эту виллу, – пояснила я, пожав плечами. – Потому что она прекрасная и голубого цвета.
Лицо Фила смягчилось, он задумчиво улыбнулся.
– Да, это она.
Я улыбнулась в ответ. Разве кто-нибудь мог устоять перед его обаянием?
– И вы реально живете там одни? – завороженно спросила Ди. – Родители вам разрешили?
Легкая тень пробежала по лицу Фила, и он тут же вернулся к картине.
– Ясное дело. Они нам доверяют.
А я не верила ни единому слову.
В отличие от Ди.
– О боже, вот бы у меня были такие родители, – со вздохом сказала она. – Только представь, Найла: целый год одним пожить в Париже!
Филемон улыбнулся.
– Не стал бы приравнивать Соммертон к Парижу.
– Ну да, – усмехнулась Ди. – Уверена, что Париж лучше.
Мы продолжали смеяться и негромко разговаривать. Я слегка касалась зеленой краской верхушек деревьев на холсте, играя со светом и тенью. Мисс Эвенсон тем временем прохаживалась между мольбертами, останавливаясь
