МИЛЛЕЙ, чтобы не свалиться с кровати). Зови ее Фрэнк.
ДЖОННИ. Ты же не хочешь улечься в постель с нами обоими.
МИЛЛЕЙ (садится). Я хочу лечь в постель. Кто в ней лежит в этот самый момент, меня не волнует. И главная моя забота сейчас – снять платье. Потому что какой-то злобный вредитель, похоже, переставил все круговицы и пючки. Все пуговицы и крючки.
ЗАЙКА. Не смотри на меня. Я занят, держусь за твою ногу, чтобы не скатиться на пол.
ДЖОННИ. Перестань держаться за ее ногу. Она дама.
МИЛЛЕЙ. Я не дама. Богиня. Дама носит огромные шляпы и пердит, как флюгельгорн.
ЗАЙКА. Из этого следует, как ночь следует за днем, что Уильям Говард Тафт – дама.
МИЛЛЕЙ. Уильям Говард Тафт не носит огромных шляп. Потому что у Уильяма Говарда Тафта огромная голова.
ЗАЙКА. И гигантский зад.
ДЖОННИ. Из этого следует…
ЗАЙКА. Как ночь следует за днем…
ДЖОННИ. Я забыл, что следует.
ЗАЙКА. Теодор Рузвельт.
ДЖОННИ. Нет, Рузвельт шел первым.
МИЛЛЕЙ. Как и большинство мужчин, которых я знаю.
ЗАЙКА. Возьмись за другую ее ногу, и мы загадает желание.
МИЛЛЕЙ. Вы можете разделить меня, как Святую Римскую империю. Джонни достанется все, что выше талии, Зайке – то, что ниже, где мы все кентавры.
ЗАЙКА. Лучшая часть курицы та, что перелезает через забор последней.
МИЛЛЕЙ. Вы оба такие сладкие, как мальчики из адского церковного хора, и вот ваша награда: вы сможете поджечь мою свечку с обеих концов.
ДЖОННИ. Эдна, это ужасно.
ЗАЙКА. Зови ее Альберт.
ДЖОННИ. Я не стану звать ее Альберт, и я не буду делить ее, как вишневый торт.
МИЛЛЕЙ. Но я – вишневый торт. Я – вишневый торт с Вишневой аллеи. Я – вишенка на торте со взбитыми сливками и сосками. Однако, если ты так против, Джонни, тогда Зайке просто достанутся обе половины. Зайка не в ужасе. Ты не в ужасе, Зайка, так?
ЗАЙКА. Я, конечно, в некотором ужасе, но почему нет?
ДЖОННИ. Я не оставлю тебя с этой извращенкой.
ЗАЙКА. Все со мной будет хорошо.
МИЛЛЕЙ (без особого успеха пытается стянуть платье через голову). Я думаю, извращенцем он считает тебя, Зайка. Ты – извращенец, а я – Богиня убийственного огня. Поклоняйся мне, если посмеешь. Но берегись моего жуткого гнева. Не говоря уже о моих круговицах и пючках.
ДЖОННИ. Эдна, ты напилась, и он называет тебя Альбертом. Он воспользуется твоим состоянием.
МИЛЛЕЙ. Что ж, я надеюсь, кто-нибудь это сделает, и побыстрее. Иначе какой от вас прок?
ЗАЙКА (слезливый во хмелю). От меня проку никакого. Абсолютно. А что еще хуже, я – критик. (Громко рыдает).
МИЛЛЕЙ (возится с платьем). Честно говоря, если я могу говорить честно, и я не понимаю, почему нет, в конце концов, я достопочтенная Франклин Макракен, и, честно говоря, если бы я хотела мужчину, которому могла доверять, я бы вышла за труп. А еще я крайне разочарована, мальчики, что вы оба безнадежно в меня влюблены и
