потом по I-74-Юг к Пеории. Проехав двенадцать миль, свернула к торгово-развлекательному центру, припарковалась рядом с серебристым «Бьюиком» и выбралась из машины.
Подошла к грязному таксофону, угнездившемуся между китайским ресторанчиком, торгующим навынос, и пунктом обналичивания чеков. Снаружи тусовалась группа подростков, вытворявших фокусы на скейтбордах. Один из парней снимал трюки на сотовый телефон.
Вынув из сумочки пакет дезинфицирующих салфеток, Рейчел тщательно протерла телефон и трубку. Открыв приложение на мобильнике, сделала несколько проб, проверяя разборчивость, высоту и тембр речи. Потом надела перчатки и набрала 911. Пора поглядеть, стоит ли департамент полиции Эшби хоть выеденного яйца.
Как только диспетчер ответил, Рейчел произнесла:
– Это сообщение для детектива Серрано из департамента полиции Эшби. По поводу трупа, найденного на мосту Альберт- сона вчера ночью. Он должен знать, что это не самоубийство.
Глава 5
– Детективы Серрано и Талли, спасибо, что зашли. Приятно иметь компанию. Обычно тут царит мертвый покой.
Гектор Морено улыбнулся в ожидании смеха. Серрано и Талли синхронно закатили глаза.
– Мы тоже рады тебя видеть, Гектор, – отозвался Серрано. – К счастью для департамента полиции Эшби, твоей карьере комика взлет не грозит.
Гектор Морено – привлекательный мужчина испанской наружности лет пятидесяти, с теплыми карими глазами, острыми скулами и аккуратной черной с проседью эспаньолкой – прослужил главным судмедэкспертом округа Эшби шестнадцать лет. Поверх хирургического костюма на нем был галстук-боло[14] с бирюзой, вправленной в серебряный коровий череп.
– Чем меньше вы нас видите, тем лучше, – заявила Талли. – Значит, люди не умирают при подозрительных обстоятельствах. Как Камила и дети?
– Камила – замечательно, просто замечательно, – сказал Морено. – Два ее полотна собираются выставить в художественной галерее в Нью-Йорке. Можете поверить? Через пару недель она туда вылетает на торжественное открытие. Вполне может статься, она будет следующим Рембрандтом.
– Молодец, – похвалил Серрано. – Но это поднимает вопрос, с какой радости она вышла за тебя.
– Да знаю, знаю. Десять лет назад она мне говорит, что хочет попытать себя в живописи, покупает акрил и холст, превращает гараж в радужный кавардак, а теперь ей еженедельно звонит какой-то тип, называющий себя Гулливером и говорящий с британским акцентом, хотя сам он из Висконсина. Я его проверял. Похоже, рано или поздно она меня бросит, чтобы жить в шалаше с каким-нибудь богемным поэтом в дредах, с которым встречается в кальянной в Ист-Виллидже.
– В таком случае я даю ей полгода с поэтом, прежде чем она осознает, как хорошо было с вами, – заметила Талли. – Ни за что не встречайся с представителем пишущей братии, я однажды такую ошибку сделала.
– Я бы заплатил,
Галстук-боло (также известный как «ковбойский») – текстильный или кожаный подворотниковый шнур, перехваченный скользящим декоративным зажимом и имеющий металлические наконечники.
