издал негромкий звук, выражавший раздражение – нечто среднее между вздохом и фырканьем. Но маза, казалось, не считал, что должен давать еще какие-то объяснения, а Майя, со своей стороны, счел эту информацию исчерпывающей.
– Мы рады, – ответил он, и, покосившись на воина, объявил:
– После коронации двадцать четвертого числа мы примем имя Эдрехасивар и станем седьмым императором, носящим это имя.
– Ваша светлость, – хором ответили телохранители и одновременно поклонились.
Кала сказал:
– Ваша светлость, на лестничной площадке стоит молодой придворный, который, судя по выражению его лица, не знает, следует ли ему уйти или остаться.
– Впустите его, – приказал Майя, и телохранители расступились. В дверях появился Ксевет.
– Мы просим прощения у вашей светлости. Мы хотели осведомиться, будут ли у вашей светлости еще какие-нибудь приказания.
Майя поморщился, но тут же вернул лицу бесстрастное выражение. Он совершенно забыл о Ксевете, что было проявлением бесчувствия и неблагодарности с его стороны.
– У вас есть какие-то обязанности?
– Ваша светлость, – с поклоном ответил Ксевет, – лорд-канцлер любезно предоставил нас в ваше полное распоряжение. Разумеется, если это не противоречит воле вашей светлости.
– Да, это действительно очень любезно со стороны лорд-канцлера, – заметил Майя, встретив взгляд Ксевета, и понял, что придворный разделяет его чувства – приятное удивление и некоторую тревогу. – В таком случае, мы будем вам очень благодарны, если вы… – Он взмахнул рукой, пытаясь найти ускользающее слово. – Если вы согласитесь организовать нашу жизнь во дворце.
Он нахмурился, услышав просительные нотки в собственном голосе, но Ксевет не обратил на это внимания.
– Как будет угодно вашей светлости, – ответил он, снова кланяясь. – Мы начнем с… – Он вынул из кармана часы. – С обеда.
Глава 4
Похороны в Улимейре
Храм Улимейре стоял на окраине Кето – города, окружавшего Унтэйлейанский Двор, подобно оправе, которая заключает в себе редкую жемчужину.
Выходя из неуместно огромной и роскошной императорской кареты вслед за лейтенантом Бешеларом и Калы Атмазы, Майя с грустью подумал, что попал в совершенно иной мир.
Храм и ограда кладбища были сложены из красного кирпича. Во многих местах кирпичи потрескались и раскрошились, колонны портика нуждались в побелке, на капителях вили гнезда птицы. Сорняки пробивались сквозь трещины в плитах, которыми была вымощена дорога к храму, а трава на кладбище была такой высокой, что почти скрывала могилы. Навершия памятников были похожи на крошечные островки среди бурного зеленого моря.
– Ваша светлость, – начал Бешелар, – вы уверены?..
– Да, – сказал Майя. – Их гибель – такая же трагедия, как смерть нашего отца.
