покорно ответила Любаша и повязала шаль на голову.
На пороге она еще раз крепко обняла Аньку, и та сказала ей на прощание:
– Если хочешь, я к Марфе с тобой схожу, вот только надо дождаться, пока снег сойдет… Ты только не пропадай, Любаша, не пропадай, милая.
Любаша кивнула и долго смотрела вслед двум счастливым влюбленным, Аньке и Пете, идущим по сугробам, держась за руки, смотрела до тех пор, пока они не свернули на узкую тропку между домами.
Слова Аньки звучали в голове. Может и вправду ведьма Марфа сможет ей помочь? Ребенок в животе словно услышал ее мысли и сильно пнул ножкой. Любаша прижала руку в меховой варежке к животу. А вдруг он там такой же страшный, как Ярополк – хромоногий и кривой? От этой мысли Любашу передернуло.
Слезы катились из глаз девушки и многочисленными круглыми льдинками замерзали на ресницах, пока она шла по морозу домой. У ворот она слегка замешкалась, ей вдруг показалось, что кто-то смотрит ей в спину. Обернувшись, она увидела на конце тропинки темную фигуру. Колдун?…
Человек стоял неподвижно, Любаше вдруг стало так страшно, что она быстро прошмыгнула в ворота и крепко закрыла их за собой, с грохотом опустив щеколду на железные петли.
***
Весна разлилась по деревне мутными талыми водами, наполнила воздух ароматами влажной земли, обнажила грязные проталины, по которым, с присущей им важностью, прохаживались грачи.
Вскоре пасмурный март сменился солнечным апрелем, и в Любашином доме заторопились с последними приготовлениями к предстоящей свадьбе.
– Молодец, Любашка, поправилась к свадьбе, раздобрела за зиму – вон и живот, и бедра появилися, – как-то за обедом сказала мать.
Любаша так и замерла с ложкой в руке, на ее щеках выступил пунцовый румянец.
– Ну-ну, чаво девку-то смущаешь! Вон зарделась вся! – отец погладил дочь по голове, желая приободрить ее, – но мать дело говорит, Любаша. Жена должна быть надежной опорой мужу. Чем крупнее она будет, тем лучше. Так что вовремя ты в тело вошла, дочь. Еще бы щеки пополнее, да поалее, а то вся побледнела да осунулась без солнышка.
Любаша сидела, опустив голову, чувствуя, как ребенок яростно пинает ножками под ребра. Как ни старалась она туже затягивать живот, в последнее время он все равно выпирал из-под платья. Вон и родители заметили, как ее разнесло.
Кроме меняющейся фигуры, были и другие перемены. Любаша чувствовала, как с каждым днем ей все тяжелее выполнять работу по дому. Она то и дело присаживалась, чтобы отдохнуть, а иногда живот начинал так сильно болеть, что Любаша сгибалась пополам и сжимала в кулаки складки длинного платья, чтобы не закричать от боли…
Когда земля просохла и покрылась свежей, сочной травой, а до свадьбы оставались считанные дни, Любаша собрала в узелок немного сухарей и ушла из дома задолго до рассвета. Когда мать заглянула в ее комнатушку, чтобы разбудить заспавшуюся девушку, Любаша уже была на полпути к деревне Торжки…
***
