направляющимся на Святую гору Афон, и, сославшись на то, что был знаком с нареченным митрополитом, попросил поведать ему о кончине Михаила.
– Да никак, – поморщившись, буркнул Иоанн. – Все утро по своему обыкновению прохаживался по палубе туда-сюда, размышляя о чем-то своем, а после поздней литургии оттрапезничал и отправился почивать. За ним и остальные. Послеобеденный сон слаще меда – без него русскому нельзя. Вдруг прибегает мальчишка-служка с воплями, что Михаил преставился. Кинулись к нему. Смерть, настигшая его, оказалась столь же чудна, сколь и неожиданна, и в очередной раз подтвердила ничтожество человека перед волей Всевышнего. А день тогда выдался такой прекрасный, тихий и теплый… Впрочем, не все ли равно, какая погода на дворе, когда помираешь?
– Человеком, однако, он был крепким и на здоровье не жаловался, с чего бы такому приключиться? – напирал Еремище.
Иоанн вздохнул, помолчал немного, пытаясь сосредоточиться, и потер себе виски. Мнимый паломник не торопил и терпеливо ждал. Наконец архимандрит ответил:
– Неизбежное часто случается именно тогда, когда мы уверены в себе и в своем завтрашнем дне. Видно, не случайно Сергий предрек Михаилу, что тот не узрит града Константина и не получит того, чего возжелал…
– Однако Царьград он все же видел… – возразил чернец.
– И что с того? – скривился архимандрит, неожиданно быстро и пристально, как здоровый, взглянув в глаза Еремею.
– Да ничего. Просто хотелось дознаться о причине его безвременной кончины…
– Хоть и не принято хаять покойников, но скажу все ж: дурной он был человек, гордец, упрямец и честолюбец, каких не часто встретишь. Таких мать сыра земля долго не носит. Тяжко ей, родимой…
«Господи, и чего только не насочиняют люди, какую только напраслину не возведут на того, кто им досадит…» – невольно подумалось Еремею.
– Тем не менее он состоял духовником благоверного князя Дмитрия Ивановича, а уж тот не стал бы открывать душу недостойному.
– Э-э, государи хоть и помазанники Божии, но такие же смертные, как и прочие, а потому не всегда способны отличить глас Божий от бреда безумца. Безгрешных на этом свете нет! Да и откуда им взяться, когда кругом скверна, мерзость и похоть?! – возразил архимандрит и пискляво хохотнул в кулак.
– Но ведь сам покойный святитель Алексий просил вселенского патриарха утвердить Михаила своим преемником…
– Он лишь уступил великому князю. «Пусть будет Михаил митрополитом, коли дозволят Бог, Пресвятая Богородица и патриарх со своим собором», – изрек он. Заметь: «коли» – и не более того!
– Хорошо, но отчего посольство не возвращается в Москву? Что вас держит у греков? Медом, что ли, тут намазано… – сменил тему посетитель.
– О том и не спрашивай, ибо крест целовал, – ответил архимандрит, прикрывая веки. – Есть вещи, которыми лучше не интересоваться.
