говорю, – решили, чтоб у него глаза на лоб вылезли и доктору было легче их рассматривать!»
Лёша ходит с банкой, куда тихонько просачивается кровь из лёгкого. Он может надуться и подогнать крови побольше, народу нравится этот трюк. Просит: «Завтра ко мне девушка придёт, расскажите ей про меня что-нибудь хорошее!»
Девушка оказалась довольно милая. Спрашиваю: «А как вас зовут?» – «Меня? Наташа». – «Так это вас, значит, Лёша вчера всю ночь в бреду звал?»
Лёша мне потихоньку показывает большой палец. Меня заносит. «Вообще, – говорю, – Лешу у нас все любят. Он заботливый, утки, если надо, из-под больного вытаскивает. А так как руки банкой заняты, он их зубами берёт…»
И опять же, всё бесплатно – операция, медикаменты, питание…
После операции на колене я стал усиленно заниматься реабилитацией колена в смысле способности сгибать и разгибать его. Делал это через боль, переусердствовал и попал с острым травматическим состоянием в Сестрорецк.
Писал стишки в больничную стенгазету, подружился с начальником отделения, и он на 23 Февраля пригласил меня распить с ним бутылочку коньяка, полученную от кого-то из пациентов. Время было андроповское, поэтому он предупредил меня, что пить будем из тонких стаканов с подстаканниками, с блюдечками, как будто чай. Чтобы сёстры, если увидят, не догадались.
Там мне делали гидромассаж и всякую лечебную физкультуру. Там я научился делать смешные фигурки из подручных материалов – игл, трубочек от капельниц, крашенных зелёнкой или йодом, корпусов от шприцев.
В подвале больницы проходили трубы отопления, и после отбоя туда прокрадывались больные разного пола. Называлось – «труботерапия»!
Это была славная больница. Там можно было осторожно и незаметно выйти на улицу – погулять и даже сходить в магазин. Наш друг ходил туда зимой, по снегу. А у него были загипсованы обе ступни, и он оставлял следы чисто как снежный человек йети. Даже приезжало телевидение!
Как-то пропустил ещё одну операцию – пробивку гайморовых полостей и лёгкую коррекцию носового отверстия. Опять у знакомого моей старшей сестры Марины, Мариуса Плужникова, заведующего кафедрой отоларингологии Медицинского института, выдающегося хирурга. Лежал там дней пять, зато прочёл про религию Брахма кумарис, материалы по которой мне дал сосед по палате.
Наш с сестрой хороший друг профессор Валентин Неверов сделал мне операцию по замене коленного сустава. Операция по идее стоила дорого, но была возможность получить квоту на бесплатное лечение для пенсионера-блокадника, которым я являлся. Правда, в бесплатной палате было всего четыре человека, но один из них так громко храпел, орал и матерился, что я не выдержал и попросился в платную палату на двоих, что стоило на три дня не так уж и дорого.
Туда я попал
