относиться к мерам предосторожности, Исаак. А Генри сейчас с нами нет… что, впрочем, только к счастью. И что мы будем делать теперь?..
– Что?.. – оторопело прошептал виконт, чуть было снова не выронив из рук шпаги. Рыцари зароптали, переглядываясь между собой. – де ла Ронда?!
Чуя отголоски непогоды, красная кровь забурлила в предвкушении охоты, тем более добычи было хоть отбавляй. Несмотря на то, что было слишком много металла и стали вокруг податливой плоти, выковыривать оттуда наиболее сочные куски будет не столь уж и утомительно. Айзек вновь открыл черные глаза. Замер. Глухое ворчание стало наполнять его легкие. Все, что он видел – отряд рыцарей, окружавший его любимую крошку… Зазнавшиеся псины, удел которых ползать в грязи на брюхе, хотят испортить ее, оставить на ней свой мерзкий запах. Разорвать! Острие болта ничуть не замедлило его продвижение. Он взбрыкнул от боли, когда зазубренный наконечник покинул тело, вытянутый тонкой ручкой. Это было неприятно, учитывая, что его удар Айзек даже не почувствовал. Он отбросил девушку в сторону, чтоб не мешалась. Он не слышал криков, не воспринимал мельтешение оружия, словно по-прежнему плыл в какой-то густой жиже, зовущейся апатией. Но нечто все же заставило его остановиться.
Разочарование? Нет. Раздражение? Скорей всего. Разве можно допустить и тень сомнения в том, кого любишь искренне. Даже чувствуя отголоски изменчивого сердца, пустившегося в пляс в горячке событий. Нет. Это то же самое, что винить кусок прожаренной вырезки за прикосновение к милым твоему сердцу губам. Невозможно, а раз так, остается лишь приступить к трапезе…
Молнии будто разом вонзились в землю, и зверь с вставшей дыбом шерстью медленно, будто хромая, поковылял на трех лапах. В его движениях не было никакой логики, наоборот, все выглядело так, точно обессиленная тварь скоро потеряет остатки достоинства и испустит дух. Чернота в глазах рассеялась. Теперь он видел каждого. Не воспринимал их просто как толпу парного, все еще двигающегося мяса, а оценивал, что пара десятков арбалетов была направленна на него и эта сила представляла некую опасность.
Отряд рыцарей был не робкого десятка, многие прошли через тяжелые битвы, совершали подвиги, некоторые были представлены к наградам. Каждый среди них хорошо владел оружием и знал зону идеального его применения, для арбалета это было порядка восьмидесяти метров. Страх был почти им неведом, да и какой страх, когда ты уже не раз мчался на строй, ощерившийся рядами копий. Люди поистине полны жажды убийства, когда дело касается себе подобных. На поле боя мы ничем не отличаемся от зверей. Вот только скажите, как можно вспоминать, что «люди – это самые страшные звери» перед оскаленной мордой, полной кривых зубов и глаз, ярко мерцающих в темноте. Зверюга «хромала» не спеша, словно присматриваясь к тем, кого пустить на фарш в первую очередь, порыкивала, с ленцой распахивая зубастый капкан.
– Госпожа, что вы творите? Луис! В сторону! Возможно, эта
