rel="nofollow" href="#n_249" type="note">[249]
Таким образом, из разъяснения указанного конституционного положения, данного Верховным судом, можно сделать вывод о том, что преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния, и о том, что закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или как-либо еще ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.
В дальнейшем Верховный суд установил, что запрет обратной силы уголовного закона (в том смысле, в каком это было отмечено выше) преследует две важные цели. Во-первых, «дать ясное предупреждение» о том, какие законодательные акты действуют, и что можно доверять их содержанию до тех пор, пока они явно выраженным образом не изменены. Во-вторых, ограничить право государства в области нормотворчества – чтобы оно не издавало «произвольное и потенциально виндиктивное (букв. “мстительное”. – И. К.) законодательство».[250]
И хотя, по установленному правилу, считается недопустимым ухудшение положения обвиняемого применением к нему более сурового наказания, предусмотренного после того, как преступление было совершено, судебной практике известны исключения из этого правила. Так, например, некто Хэндрикс был признан виновным в нарушении Закона штата Канзас «о сексуальных хищниках» 1994 г., принятого после того, как тот совершил половое посягательство. Его поведение повлекло лишение свободы, причем продленное. Несмотря на это, Верховный суд США посчитал, что запрет обратной силы закона не был поколеблен, так как, по его мнению, указанный Закон предусмотрел гражданско-правовую санкцию, а не уголовное наказание.[251]
Другой, более серьезный случай. В решении по делу Добберта Верховный суд указал: приговор к смертной казни не нарушает запрета обратной силы закона, если он был вынесен в соответствии с имеющими юридическую силу процедурами, заменившими те, которые существовали во время совершения преступления и которые затем были признаны неконституционными.[252] Судьи, заявившие особое мнение, резонно отметили: во время совершения преступления «не было законных способов вынесения смертного приговора во Флориде».[253]
У. Лафейв и О. Скотт пишут, что если раньше считалось, что какое-либо изменение вида наказания или способа его исполнения являлось нарушением ex post facto в отношении ранее совершенного посягательства, то в настоящее время считается общепризнанным, что такое изменение допустимо, если оно не усиливает наказания. Однако, продолжают они, «не всегда легко сказать, является ли новое наказание большим, таким же или меньшим, чем старое».[254]
Здесь следует отметить применение законодательства «о привычных преступниках». Если лицо совершает преступление, когда такого законодательства не было, а затем совершает другое, когда оно уже принято и действует, то применение к нему такого законодательства не считается нарушением запрета обратной силы закона.
Иногда
Weaver V. Graham, 450 U.S. 24, 101 S. Ct. 960, 67 L. Ed. 2d 17 (1981).
Kansas V. Hendrics, 521 U.S. 346, 117 S. Ct. 2072, 138 L. Ed. 2d 501 (1997).
Dobbert V. Florida, 432 U.S. 282, 97 S. Ct. 2290, 53 L. Ed. 2d 344 (1977).
Ibid. P. 99.
