акцентом, светя фонарями под обоими глазами. Он до невероятия похож на очеловеченного панду, только что запойного. Это так забавно, что я невольно улыбаюсь, впервые за несколько дней.
– Откуда? – протягивая кисет, спрашиваю у него на датском. Побитый, но не сломленный, с заплывшими глазами и драным ухом, он, те не менее, вызывает невольную симпатию.
– Мальмё, – охотно отзывает тот, сворачивая щедрую самокрутку за мой счёт и блаженно нюхая её, прежде чем прикурить, – Дан?
– Мать в Дании живёт, – чуть уклончиво отвечаю я, также сворачивая самокрутку. «Земляка» это вполне удовлетворило, нас уже двое…
Говорят здесь преимущественно на финском и шведском, государственных языках Великого Княжества Финляндского. Русский, к слову, в число государственных вошёл только недавно… хотя казалось бы!
Но именно что недавнюю историю Финляндии я знаю, хотя и не слишком хорошо. Знаю также, почему произошёл всплеск русофобии, хотя не могу одобрить ни русофобию в частности, ни национализм вообще.
Началось всё с Февральского Манифеста 1899 года, установившего право Великого Князя издавать законы без согласования с представительными органами власти Финляндии, вызвавший бурю возмущения в народе. А дальше всё было как нарочно, да ещё с незабываемым оттенком чиновничьего произвола и бюрократической неуклюжести, коими так славится крапивное семя Российской Империи.
Русский язык как третий государственный – ладно – поворчали, но приняли. Ликвидация вооружённых сил Финляндии как отдельных, и включение их в состав вооружённых сил Российской Империи – возроптали, но проглотили…
А вот ограничение прав финского Сейма в пользу думы, и частично – правительства Российской Империи вызвало взрыв! Финны, прежде баловавшиеся разве что лёгкой фрондой, чуть ли не поголовно стали националистами и сепаратистами.
– … не отсыпешь чутка? – интересуется ещё один дан, черноволосый крепыш лет под тридцать, с грубым, обветренным лицом профессионального рыбака, прерывая мои раздумья. Делюсь… собственно, для таких случаев и брал.
– Откуда сам? – интересуется рыбак, сворачивая самокрутку.
– Россия, – затягиваюсь, не глядя на него. Он тоже молчит, пуская дым кольцами.
– Из наших? – всей кожей ощущаю, что на меня смотрят не только эти двое, и какой ответ будет правильным… не знаю!
– Русский, – криво усмехаюсь я, переводя на него взгляд, но не давя а так, для лучшего понимания.
– Мать в Дании, – прерывая неловкое молчание, говорит панда, записавший меня как бы не в приятели. Киваю, и на этом вопросы исчерпаны.
Датская родня у меня и правда есть… как собственно, и шведская, немецкая, шотландская и американская. Ничего особенного, на самом-то деле, тем паче для аристократии. Собственно русской крови во мне не больше четверти, для дворянства Российской
