и скулу. За плечом торчит зачехлённая винтовка: видимо, Аркадия доверяет одноглазому настолько, что поручилась за него на посту охраны, выписав разрешение на проход с длинноствольным оружием. По выправке похож на военного, а пахнет лесом, бензином и… Тари перевела вопросительный взгляд ежевичных глаз на Аркадию, и та многозначительно дёрнула тонкой бровью, подтверждая догадку. «Ах, вот оно что! Тот самый „непробиваемый брутал“! – подумала Тамари, вновь посмотрев на Берена. – Но видимо, Кади своего всё-таки добилась».
Пока она разглядывала визитёра, коммуникабельная Эльса уже вовсю демонстрировала ему своего зайца. Он принадлежал ещё её матери и давным-давно потерял глаз, на месте которого теперь красовалась пуговица.
– Твой глаз тоже потерялся? А эта штука, – девочка показала на повязку, – вместо пуговицы, да?
– Эльса! – Тамари бросила на девочку укоризненный взгляд, и та смущённо примолкла.
– Что читаете? – загладил неловкость Берен.
Тамари приподняла книжку, показывая обложку: «Волшебник изумрудного города».
– Моя любимая! – оживилась Эльса. – А ты читал?
«Спрячься здесь и не выходи, хорошо?» – говорит мама. У неё длинные волосы и тёплые руки, она сжимает пальцами плечи сына и шепчет ему на ухо, щекоча дыханием его щёку.
«Обещай не выходить, что бы ни случилось, ладно?»
Берен кивает. Берен уже большой, он чуть старше Эльсы, но сейчас ему всё равно страшно. «Нужно немножечко побыть смелым, милый, – её голос дрожит и срывается, – как тот лев из книжки, обещаешь?»
Берен снова кивает. Больше всего он хочет, чтобы мама тоже не выходила из этой тесной тёмной кладовки, но она суёт ему в руки читаного-перечитаного «Волшебника изумрудного города» в мягкой синей обложке и тихонько выскальзывает за дверь. От кладовки до телефона на кухонном подоконнике – девятнадцать шагов. В густой, пугающей тишине Берен мысленно считает их, прижимая к груди любимую книгу. Раз… Два… Три… Металлический вопль, похожий на крик свихнувшейся чайки, обрывает счёт на шести. Этот вопль выпивает из тела Берена всё оставшееся в нём тепло, превращая его в непослушную болванку, и он не может пошевелиться, не может даже отвести взгляд или зажмуриться, когда дверь кладовки чуть приоткрывает сквозняк, рождённый взмахом огромных крыльев…
– Берен! – Аркадия толкнула его в плечо. – Эльса спросила, читал ли ты эту книгу.
– А? Да, – рассеянно ответил он, – да, читал. Много раз.
– И кто у тебя любимый герой? – обрадовалась девочка.
– Не знаю. Трусливый Лев. А у тебя?
– Гудвин!
«Не вздумай стрелять, Гудвин! Слышишь меня? Не стреляй, это приказ!»
– Почему? – Берен тряхнул головой, прогоняя из мыслей знакомый голос. – Потому что он волшебник?
– Не-а, нет! Потому что он мой друг.
– Воображаемый, – тихо вмешалась Тари.
– А вот
