одеяний.
Лазарь, стоящий рядом с Эрин, вдруг запел. Это был гимн на староеврейском языке. Затворники в зале подхватили его песнь. Страх Эрин утих, унесенный прочь звучанием их голосов, вздымавшихся и опадавших в ровном ритме, словно волны, набегающие на морской берег. Вместо страха ее душу наполнило изумление.
На дальней стороне зала показалось несколько фигур. Священники-сангвинисты, одетые в черное, вошли в помещение, неся с собой сосуды с вином и серебряные чаши, и уставились на Затворников, приоткрыв рты от удивления. Подобное хоровое пение явно было чем-то необычным.
Лазарь отпустил плечо Эрин, напоследок еще раз ободряюще сжав пальцы. Женщина поняла: Лазарь и остальные Затворники защищали ее. Их пение должно было заглушить стук ее сердца. Грейнджер стояла недвижно, надеясь, что эта уловка сработает.
Молодые священники приступили к своим обязанностям, поднося чаши к губам Затворников – но губы эти не касались вина, и пение не смолкало ни на миг. Сангвинисты обменялись встревоженными взглядами, в которых явно читалось замешательство. Потом попытались снова, но так же безрезультатно. Глубокие сильные голоса только зазвучали громче.
В конце концов священники сдались и ушли прочь, покинув зал. Эрин услышала, как заскрежетала, затворяясь, дверь в дальнем конце коридора – и только тогда гимн умолк.
Лазарь повел ее в освещенный факелами зал. Затворники вновь замерли в своих нишах, немые и недвижные. Эрин и Лазарь шли к выходу. Она повернулась к своему проводнику и протестующе произнесла:
– Но я же ничего не узнала! Я не знаю даже, как найти Люцифера, не говоря уже о том, как восстановить его кандалы!
Лазарь ответил отстраненным тоном, словно беседовал не с нею, а сам с собою:
– Когда Люцифер предстанет пред тобою, сердце твое поведет тебя верным путем. Ты должна исполнить завет.
– И как же мне найти его? – спросила Эрин. – И о каком завете ты говоришь? О пророчестве из Кровавого Евангелия?
– Ты знаешь все, что можешь знать, – отозвался он, и голос его был еще более далеким. – Путь будет открыт, и ты проследуешь по нему.
Эрин хотела вытрясти из него побольше ответов, даже повернулась и сделала шаг к нему. Вопросы теснились у нее в голове, но она задала вслух только один, самый важный:
– Получится ли у нас?
Лазарь закрыл глаза и ничего не ответил.
Глава 5
«Я должен освободиться…»
Сознание Леопольда тонуло в море черного дыма. Будучи сангвинистом, он привык к боли – вечному жжению серебряного креста на груди, резкой боли от освященного вина, льющегося в горло, – но эта боль была ничтожной по сравнению с теперешними мучениями.
Погруженный в темный дымный колодец, он потерял себя и не чувствовал окружающего мира. Эта черная пелена отняла у него даже ощущение собственного тела.
Кто
