возвысился, третий год как секретарем горкома партии служит.
– И чем он там заведует? Идеологией?
– Идеологией он поначалу командовал, но не справился с хромоногой, – обстоятельно пояснял дед. – Потом его перебросили заправлять общепитом, торговлей и органами всякими, милиция и судьи перед ним на цирлах ходят, почище балерин…
– Берет? – неожиданно спросил Оболенцев.
– Вот чего не знаю, того не знаю! – открестился Павел Тарасович. – Говорят, натурой хапает…
– Борзыми щенками! – рассмеялся Оболенцев.
– Щенки-то ему зачем?
– Это у Николая Васильевича Гоголя есть такая пьеса, «Ревизор»! – пояснил Оболенцев.
– Помню! – кивнул головой дед. – Школьная программа.
– А говорите, «зачем ему щенки»? – усмехнулся Оболенцев.
– Песенка по радио часто передается: «Это мы не проходили, это нам не задавали».
– На вас как на свидетеля можно положиться? – неожиданно спросил Оболенцев.
Павел Тарасович задумался. И думал долго, пока его кружка с вином вновь не опустела.
Оболенцев не торопил его, а тоже молча потягивал вино, какого никогда в жизни не пробовал. «Ванька позавидует! – думал он про себя. – Ему рыбзавод достался: грязь и вонь. А мне такая благодать: и старик симпатяга, и вина такого в магазинах не купишь».
– Скажу вам честно, как на духу, времени, чтобы врать, уже не осталось: если дело будет расследоваться в нашем городе, то все позабуду, что вам тут порассказал, а вот если Москва-а… – протянул он последнее слово.
– Москва из доверия еще не вышла? – усмехнулся Оболенцев, зная, как из Москвы любят спихивать дела обратно, на периферию, и что из этого получается, какие трагедии и новые преступления.
– Надо же во что-нибудь верить! – тихо проговорил Скорина. – Вы небось тоже жизнью рискуете?
– Ну, жизнью вряд ли! Карьерой – возможно.
– Вот видите! – удовлетворенно заметил дед. – Зло не может торжествовать вечно. Сколько веревочке ни виться, а концу быть!
– Значит, если команда приедет из Москвы, я могу на вас рассчитывать?
– Только если вы будете в этой команде! – тоже, в свою очередь, уточнил Павел Тарасович.
– Это почему? Вы меня знаете без году неделю…
– У Майера глаз верный! – перебил его Скорина. – Если он вам доверился, значит, вы – стоящий человек!
– Ну, спасибо! – смутился от похвалы Оболенцев.
– Ну, пожалуйста! – в тон ему отозвался Скорина. – Вина налить еще?
– Пожалуй, хватит. Дел еще много!
– По горло? – усмехнулся дед.
– По горло вина налил в себя! – засмеялся Оболенцев. – А дел – выше макушки!
Оболенцев уже поднялся, чтобы распрощаться со стариком и уйти, как услышал стук хлопнувшей калитки.
Скорина обернулся на стук вместе с Оболенцевым.
К дому по мощенной камнем дорожке
