style="font-size:15px;"> – У нас, в Фергане, такие же вкусные и сочные! – мечтательно произнёс Тулкун. – А ещё груши, персики, виноград. В Москве такие не купишь. Как будто из ваты, ни вкуса, ни запаха. Почему, а?
– А сейчас всё, что ни возьми, как из ваты. Что хлеб, что колбаса, – отозвался Василий. – Вот мы, на промысле краба прямо на судне готовим. Это же пища богов! Как-то в магазине баночку взял – есть не будешь. Не наш краб, подменили.
– А может быть, нас подменили? Может быть, мы разборчивее стали? – вопросительно, с долей подвоха, вставила Марина. – Как считаете, дядя Коля?
– Не могу дочка судить. Хлеб сами печём, такой же вкусный, как раньше. Бывало, скотину держали, свою колбасу делали, пока от стола силком не оторвут, сами не отойдём. Кажись, всё по-прежнему. Правда, вот, чай жидковатый стал, тут я соглашусь. Раньше ведь как, бросишь ложку индийского «со слонами» – плёнка масла на поверхности как из-под солярки. Бокал с содой не отмоешь. А душистый какой? А сейчас не то. Дочери заказал, из Малайзии привезла. «Исклюзив», говорит. А я говорю, гавно. Пишут же – мировой кризис! – подвёл итог старик.
Соседи по купе рассмеялись.
Старик ничего не знал о попутчиках и обратился к ближнему:
– Ты, Василий, на побывку приезжал?
– На побывку, к старикам. Как угадал, отец?
– Дык в наших степях морей нет, а крабов – и подавно. Чуть ниже нас возьми, так там одни солончаки, да тушканчики.
– От тушканчиков и сбежал в своё время, – улыбнулся веснушчатый красавец.
– Как подумал, что всю жизнь здесь проведу, так и затосковал. Родители отговаривали. А я срочную на море служил, акустиком. Был в своё время в Североморске крейсер «Мурманск». Говорят, что на металлолом порезали. А я на нём два значка «За дальний поход» заслужил. Эх, в какие моря мы ходили, какие края видели. Сказка! – мечтательно поднял к потолку глаза Василий. – Помучился я месяца три после увольнения, пображничал. И такая меня тоска взяла по морю, по сослуживцам, по дальним странам.
Глаза рассказчика погрустнели и он, неожиданно для всех, чистым, приятным голосом тихо запел:
– Тянется долго ночь в Заполярье.
Где-то граница недалека.
Лиинахамари, лиинахамари,
Адрес короткий у моряка…
Василий помолчал немного и продолжил:
– Своим говорю, мол, я сушить вёсла здесь не намерен и укатил на Камчатку.
– Почему на Камчатку, а не туда, где служили, – спросила из угла внимательно прислушивающаяся к разговору Марина.
– Туда, где служил? Так я первым делом туда и отправился. Там теперь всё иначе. Трудно сказать, как, порядка, что ли меньше. Ну, мне друзья и присоветовали на край земли вместе с ними. Ну, а потом, что же в одном месте застревать, а так, хоть мир посмотрю.
– Далековато с этой окраины до всего мира, – снова поддразнила девушка.
– Далековато, – согласился Василий. – Только теперь для меня Камчатка и есть весь мир.
