тебе, старичок-лесовичок, Новый год в кругу друзей… Это – в лучшем случае. Про худший я даже думать боюсь». Как в воду глядел – сбылось предчувствие страшное.
«Уф, собрался наконец. На кого похож я нынче, не пойму?» – раздался голос откуда-то высоко с неба, да такой, будто льды Антарктиды его сотворили: в нём треск льдов, гул ветров, глубина ледяных пропастей и лютый холод. Страшнее не бывает. Леший медленно обернулся назад и обмер: перед ним стоял ледяной монстр высотой метра три. «Антарктик!» – пролепетал он, ничего более ужасного ему не встречалось в жизни. Только слышал, что бывают такие, живут в Антарктиде и рождаются, когда гигантские айсберги от материка откалываются. Вот уж у кого сила и мощь. Им – не перечь, враз раздавят. И самое страшное, три метра сверху, а сколько там внизу: пять, шесть метров, не ведомо, как у айсберга, у которого видимая часть гораздо меньше той, что прячется в воде. «Как же он двигаться-то будет? По озеру только что, там, где поглубже будет, или на мель сядет?» – промелькнуло пустое любопытство у Лешего. Но он удивился, когда увидел, что Антарктик сошёл легко с места, где ещё было мокро, и встал на сухую возвышенность на берегу.
«Леший меня возьми, это кто там в лёд вмёрз? Кого я сегодня поймал, что за недотёпу?» – послышался глас сверху, чуть пониже облаков. Лешему стало совсем плохо, и он сел в лужу, вмёрзнув уже двумя ногами и другим местом. «До весны света белого не увижу», – обречённо подумал старичок-лесовичок и всплакнул. Антарктик оглядывал себя, трогал своё тело могучими руками, а под ногами его крошились выползшие на берег льдины, да с такой лёгкостью, будто это были тонкие кусочки стекла от разбившейся лампочки.
– Гляжу-гляжу, а разобрать не могу. Что там за мелкота внизу копошится. Мышь, что ли? Эй, ты кто, мышонок?
– Пи-пи-пи…
– «Пи-пи-пи»? Ты что, точно мышонок? Не разгляжу.
– Пи-пи-пи… – только и смог произнести лесной бродяжка и уж потом согласился. – Да, мышонок я.
Леший и без того был маленького роста, а присев с испуга, стал ещё меньше. Он готов был сказаться кем угодно, только бы его не трогали, пусть даже до весны. Пусть весной унесёт на льдине, пусть над ним посмеётся водяной с русалками, только бы сейчас его не узнал Антарактик-Снеговик-Детка. Тогда ему весны уж точно не увидеть.
– Ладно, мышь, пошёл я. Ты Лешего не видал? – спросил его Антарктик.
Леший потерял дар речи и стал мычать, как можно ниже наклонив голову. Мышь, просто мычащая мышь. «Бух-бух-бух!» – затрещал лёд под тяжёлой поступью ледяного человека.
– Мышонок, а шапочка как у лесовичка. Дед-лесовик, не притворяйся! Или думаешь, я тебя сразу не узнал? Шутить со мной вздумал!!! – прогремело над головой у Лешего, лёд трещал, деревья дрожали, и казалось, что даже тучи на небе, испугавшись голоса ледяного чудовища, разлетелись кто куда, бросив прятавшихся за ними звёзд
