ответственность по элементам состава, характеризующим личность исполнителя, хотя бы соучастники сознавали этот элемент, приводится соучастие гражданского лица в убийстве, совершенном военнослужащим; по учебнику, гражданское лицо должно в этих случаях отвечать не по ст. 17 и ч. 2 ст. 136, а по ст. 17 и ч. 1 ст. 136 УК РСФСР.
В качестве примера противоположного характера, когда на соучастника распространяется ответственность по всем им сознаваемым элементам состава, хотя бы и относящимся к личности исполнителя, приводится соучастие в корыстном убийстве лица, не преследовавшего корыстных целей. Это весьма расплывчатое и искусственное разграничение, основанное на механическом делении обстоятельств на субъективные и объективные, глубоко ошибочно.
Не может быть различных принципов установления ответственности соучастников в отношении одинаково сознаваемых ими элементов состава. Поэтому, идет ли речь об объективных обстоятельствах (хищение в крупных размерах) или обстоятельствах субъективных (военнослужащий), ответ один: если соучастник сознавал отягчающий элемент состава, он отвечает, если не сознавал – не отвечает. Стать на иной путь – значит подорвать общие основания ответственности соучастников, ибо оказалось бы, что соучастник находится в привилегированном положении: индивидуально действующее лицо отвечает за все элементы состава, охваченные его умыслом, а соучастник – за некоторые, «индивидуальные», не отвечает.
Такое разграничение и по существу порочно. Пособник убийству, совершаемому заведомо военнослужащим, являющемуся по закону более общественно опасным, должен, естественно, караться как пособник этому особо опасному виду убийства.
Общий принцип, определяющий ответственность за так называемые отягчающие или смягчающие обстоятельства, заключается, таким образом, в следующем: поскольку умысел каждого соучастника (как и умысел индивидуального виновника) должен охватывать все те фактические обстоятельства, которые являются элементами состава, то отсюда непосредственно следует, что отдельный соучастник не несет ответственности лишь за те отягчающие обстоятельства, которых он не знал.
Как известно, Указ от 4 июня 1947 г. карает недоносительство лишь о более общественно опасном хищении (хищении повторном, группой или в крупных размерах). Является, следовательно, весьма существенным установление того факта, что лицо знало о совершении именно более общественно опасного, а не простого хищения. Верховный Суд СССР с полным основанием не усматривает наказуемости недоносительства, если этот факт не установлен. Так, в определении Железнодорожной коллегии Верховного Суда СССР от 17 января 1949 г. по делу И. указано: И. признана виновной в недоносительстве о хищении П. грузов, за что и осуждена по ст. 5 Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества».
В отношении И. приговор подлежит отмене. Материалами дела не доказано, что
