рассмотрения заслуживает вопрос о так называемом эксцессе исполнителя, то есть об ответственности соучастников за действия исполнителя, выходящие за пределы намеченного преступления (например, убийство исполнителем кражи А. хозяина квартиры при сговоре А., Б. и С. совершить кражу). Самое понятие «эксцесс» указывает, что речь идет о действиях, лежащих вне умысла соучастников. Но если, как подробно было развито выше, отдельные элементы состава, не охваченные умыслом соучастника, не могут быть вменены ему в вину, то тем более не может соучастник отвечать за действия исполнителя, образующие самостоятельный состав преступления (убийство – в приведенном примере с кражей).
Закон и судебная практика знают своеобразные случаи, когда ответственность виновных лиц, соучаствующих в совершении одного преступления, как бы раскалывается по двум центрам, образующим несколько самостоятельных составов.
Близкие случаи могут иметь место по делам о взяточничестве, по которым, как известно, имеются два состава: дача взятки и получение взятки. Посредничество во взяточничестве закон (ст. 118 УК РСФСР) приравнивает к даче взятки. Таким образом, на основании ст. 118 УК РСФСР посредник, связывающий взяткодателя и взяткополучателя, отвечает как взяткодатель. Но ведь вполне возможно соучастие во взяточничестве и не в форме посредничества. Совершенно очевидно, что ответственность весьма различна в зависимости от того, будет ли лицо признано соучастником взяткополучателя или взяткодателя, так как наказания по ст. 117 и 118 УК РСФСР весьма различны. Решать этот вопрос можно также лишь на основании конкретных обстоятельств дела в зависимости от того, к кому фактически тяготел соучастник. Так, если Иванов подстрекал Петрова к даче взятки, он отвечает по ст. 17 и 118 УК РСФСР. Если тот же Иванов подстрекал Семенова к получению взятки, он отвечает по ст. 17 и 117 УК РСФСР.
Выше было отмечено, что материальное определение преступления как общественно опасного действия служит основой для конструкции всех институтов и понятий социалистического уголовного права. Верность этого положения находит полное подтверждение и при установлении ответственности соучастников.
Как известно, закон (ст. 17 УК РСФСР) различает среди соучастников исполнителей, пособников, подстрекателей.
Советский закон и советская судебная практика устанавливают ответственность соучастников за одно и то же преступление на реальном учете общественной опасности каждого из соучастников и совершенных ими преступных действий[161]. В этом отношении особенно поучительно постановление Пленума Верховного Суда СССР от 25 ноября 1949 г. по делу В. и Т.
Приговором и материалами дела установлено, что Ш. организовал у себя на квартире воровской притон, куда доставлялись похищенные В. и Т. вещи, которые реализовались Ш. непосредственно или при его активном содействии. Установив указанные обстоятельства в соответствии с материалами дела, суд при квалификации действий осужденных
Буржуазное законодательство стремится уголовную ответственность соучастников поставить в прямую зависимость от их формальной роли – исполнителя, пособника, подстрекателя, – при этом неизменно повышая ответственность исполнителя по сравнению с другими соучастниками.
