с каждым закатом. В этот миг Домакриан из Айоны ненавидел звезды, ибо они не могли умереть.
Не как все остальные. Не так, как все, смертные или бессмертные, которыми дорожил Дом. Все они либо умерли, либо были близки к этому, балансируя на грани уничтожения. Странно было осознавать, что все и вся, кого он знал, может исчезнуть.
За Корэйн охотились два самых опасных человека в мире, листовки с ее лицом и именем расклеили по всему Варду. Не говоря уже о том, что она была единственной, кто стоял между Оллвардом и апокалипсисом. Сложное положение для любого, не говоря уже о молодой смертной. Наряду с ней преступником считался и слишком благородный ради своего собственного блага Эндри. В любой момент он мог оказаться перед мечом. А Рия, любимая кузина Дома, находившаяся лишь боги знают где, колесила по Варду в поисках союзников, которые, возможно, никогда не найдутся.
Дом проклинал трусость ее матери, но также до боли скучал по ней. Если бы только правительница Айоны стояла сейчас с ними, если бы у них была ее сила и сила других поселений бессмертных. Он боялся и за нее, и за всех дома в Тиарме, и за находящихся в шатре Наследника. Даже за Вальтик, бродящую среди песчаных дюн и бормочущую что-то себе под нос. Лишь судьба Сорасы Сарн не вызывала у бессмертного беспокойства, он сомневался, что даже конец света сможет убить ее. Она как-нибудь найдет выход, независимо от того, какую цену заплатят за это другие.
Дом тяжело дышал, будто последние несколько дней бежал по песку, а не ехал верхом. Его грудь сдавило, а рана на боку, хоть и затянувшаяся, жгла, словно свежая. Со шрамами дело обстояло еще хуже, они горели и зудели, будто существа из Асандера касались его, их костлявые пальцы и сломанные мечи терзали кожу бессмертного.
В кошмарах ему не удавалось убежать от них. Они тянули его вниз, все ниже и ниже, пока небо над головой не превращалось в круг, а весь остальной мир не окрашивался в черно-красный. Дом слышал крики Кортаэля. Ощущал запах его крови. Воспоминания не отпускали даже наяву, для этого они были слишком яркими.
«А теперь мы должны вернуться».
Многие минуты и века звезды колесили по небосводу, бесконечно кружа над головой. Даже в Айоне никогда не было столько звезд. Дом смотрел на них, ища ответ.
Тысячи огней не отвечали.
Но Домакриан из Айоны был не один.
– Некоторые говорят, что звезды – это все существующие миры, их свет – призыв и приглашение. – Дом не шелохнулся, когда рядом с ним появилась фигура. Подошедший был такого же роста, но темнокожим, его черные волосы были заплетены в косу, которая обрамляла голову подобно короне. Бессмертный сын Глориана, как и сам Дом.
Рот Дома приоткрылся от шока, и он сделал судорожный вдох.
На бессмертном не было доспехов, лишь длинные пурпурные одежды, а на изящных запястьях красовались тонкие браслеты. Переплетенные между собой пантеры, выточенные из агата и оникса, с изумрудами вместо глаз. Дом знал, что они означают и какому поселению принадлежат.
– Я знал, что двор Айбала поддерживает тесные отношения
