в другом месте – не убежишь, – насмешливо проговорила ей вслед Алла.
– Чай послали на экспертизу, – сообщил Алин. – Я тут мужиков поспрашивал, так они говорят, что в цех заходили двое – Куст и Ломик. Отморозки, те еще типы. Так вот, один из них перед этим крикнул, что тебя зовут. Ты вышел, и кто-то из них, кажется, Ломик, заскочил в учетку. Был там недолго. Оба ходят под чехом, под Исмаилом. Помнишь, когда ты в отряд пришел после этапа, трое чехов приходили? Там был Исмаил. Они о тебе у завхоза спрашивали. Я сейчас это вспомнил.
– Ты когда в Чечне был? – спросил Борис.
– В девяносто шестом, – помолчав, ответил Евгений. – На Минутке осколок в спину поймал. Год госпиталей. Потом запил, морду охраннику в баре разбил и ментам двоим всыпал. Дали три года. Сбежал. Добавили еще два и сюда. Сейчас…
– Бежать больше не хочешь? – перебил его Борис.
– Нет. Мать надо живой застать. Тут амнистия немного помогла, год скинули. И обещали по УДО выпустить. Поэтому работаю и не нарушаю.
– Ладно! – кивнул Борис и поинтересовался. – А Ломик в каком отряде?
– Значит, отравили, – пробормотал Седых. – Черт возьми, похоже, Вулич – сплошная проблема. И кому же так понадобилась его смерть? Заводить дело не стоит. Снова комиссии поедут одна за другой. Крысиный яд… Где его можно взять в зоне? Хотя сейчас тут можно найти все, что угодно.
– Здравствуйте, – обратился стоящий рядом с Вуличем Алин к проходившей мимо Вере.
– Здравствуйте, – ответила она.
– Добрый день, – негромко проговорил провожавший ее взглядом Борис. – Кто это?
– Врач-терапевт.
– Это она была у вахты?
– Да.
– Человеческие глаза… Значит, не показалось. Странно, но и в зоне можно увидеть взгляд человека. Не ожидал… А она красивая… – Борис вздохнул.
– Единственная, кто действительно может называть себя медиком, – заметил Евгений. – Муж ее, начальник медчасти, тот еще тип. Базаров про Веру Георгиевну море! Тут врач-невропатолог есть, Либертович. Так базарят, вроде любовники они. Хотя посмотришь на этого Либертовича, и сразу понятно, что она его на пушечный выстрел не подпустит. С мужем, кстати, говорят, живет хорошо. А что это ты вдруг?
– Да ничего. Просто приятно удивлен. Думал, что тюремщиками рождаются. Взгляд надменный, с долей подозрительности, но вкрадчивый голос, когда нужно что-то выяснить, однако в большинстве случаев командный тон. А тут вдруг увидел человеческий взгляд и услышал ее голос. Женщина красивая. Фигура, ноги… – Он засмеялся. – Все, что-то меня понесло!..
– Строит из себя, – выходя из поликлиники, проворчала плотная рыжеволосая женщина. – Ей посочувствовали, а она…
– Да хватит, Рита, – остановила ее невысокая толстушка. – Вера вся из себя такая, – покрутила она задом, – недотрога и уж больно интеллигентная. И не боится по палатам одна ходить. Я, например, стараюсь никогда не оставаться с зэками наедине. А то кто знает, что у них на уме… Где же Вячеслав Андреевич? – посмотрела она на дверь.
– Идет-то
