перекличкаС тем или иным поэтом.
Просвистела электричка,
Фонари мигнули светом.
Счастье – вдруг откроешь томик,
Всё знакомо и любимо!
Содрогается твой домик:
Товарняк проехал мимо.
Глянет друг с портрета строго –
Одиночества и нету:
Мы за пазухой у Бога
До скончанья света.
«Какой процент моего бренного тела…»
Какой процент моего бренного тела
и какая часть моей бессмертной души
принадлежит империи?
Ясное дело,
этот процент не может быть
очень большим.
Ну, скажем,
в размере подоходного налога –
и то много.
Вместилищем Бога
рождается на свет человек.
И его не такой уж большой, в сущности, век
должен быть подтверждением
этого постулата.
И не надо иметь большого ума палату,
чтобы понять:
нам просто некогда
за империю погибать.
За империю некогда,
за людей, её составляющих, –
можно и нужно.
Хоть это трудно понять,
но тут уж нельзя рассуждать.
«Перестала действовать магия…»
Перестала действовать магия,
Все слова опростились, и
Равнодушие встало лагерем
На едином когда-то пути.
Ни пройти, ни проехать путнику
Мимо замерших блокпостов.
Не такой уж я, видно, уникум,
Чтоб сказать, что на всё готов.
Я обычный, как все, как прочие,
Ничего необычного нет.
И судьба пишет мелким почерком
Безразличный, сухой ответ.
«Фонарь за окном освещает сырую листву…»
Фонарь за окном освещает сырую листву,
Мёртвую. Это ноябрь, а с ним не поспоришь.
Ручка не хочет скользить по пустому листу.
Горе!
Горе тому, кто за лето тепла не скопил.
Как же теперь ему в сырости, холоде, мраке?
По сердцу прямо проходит железный распил
Воем собаки.
Свист электрички зовёт: поскорей уезжай!
Лишнее брось, ничего тебе не пригодится,
Чтоб тебе душу не съела осенняя ржавь,
Чтобы не сниться
Этому дому и прочим подобным домам
В этой округе и прочих подобных округах,
Чтобы тебя не вконец заморочила вьюга.
Страх!
Жить и не помнить, что ты уже умер давно,
Что ни привета давно от тебя, ни ответа,
Что всё равно тебе, ну совершенно равно,
Что там за окнами.
Лето?
Рождественское
Простите меня, я не выдержал гонки:
От громкого шума болят перепонки,
От яркого света слезятся глаза.
Ни против, ни за
Такой суеты, а забиться бы в щёлку
Души своей тихой и там помолчать.
Я думаю, было бы более толку,
Чем вместе
