настоящими.
– И зачем тогда возникло наше царство?
– Затем, чтобы люди никогда больше этого не хотели.
Иоланда некоторое время молчала, похоже, далеко не всё из того, о чём говорил Ариэль, укладывалось в её сознании. Рыцарь, глядя на жену, думал о том, что его умная и чуткая девочка никогда не будет сыпать вопросами, как горохом, без цели и смысла. Она сначала переварит, всё, что сможет переварить, а о том, что переварить не сможет, уже будет спрашивать, и её вопросы будут касаться самой сути проблем. Что бы он сейчас делал без её вопросов? Они даже нужнее ему, чем ей его ответы.
– Что ты намерен делать прямо сейчас, Ариэль? – наконец спросила она.
– Даже не знаю. Сейчас нет смысла что-либо делать. В наш домик в пустыню уж точно незачем возвращаться.
– Мои ковры… – вздохнула Иоланда, словно иронизируя над собой.
– Нам надо остаться в столице… – начал, не торопясь, решать Ариэль. – Магистру сейчас нет смысла что-либо объяснять и невозможно предложить свои услуги, потому что он пока не поймёт, чем именно я смогу быть полезен. Я, пожалуй, попрошу отпуск… Лучше даже – бессрочный отпуск… И сам к магистру не пойду… Пошлю рапорт с гонцом. А тем временем мы немного осмотримся в происходящем.
Глава III, в которой Ариэль и Иоланда видят первые дни нового мира
Вопрос с отпуском разрешился на удивление быстро. Не успел Ариэль отправить рапорт, как через пару часов получил его обратно с короткой визой: «Разрешаю» и расписался в ознакомлении. По той поспешности, с которой магистр подмахнул рапорт, Ариэль почувствовал, насколько тот был рад его решению. Не трудно было догадаться, что с некоторых пор глава Ордена видит в непонятном рыцаре проблему, и если проблема сама заявляет о своём желании исчезнуть, так главное – не дать ей времени передумать. Ариэль не помнил того времени, когда он не состоял на службе, а потому сейчас чувствовал себя очень странно. В душе – непривычная лёгкость, вызванная, видимо, отсутствием непрерывного груза ответственности, но одновременно с этим иногда накатывало ощущение непривычной тяжести, вызванное пониманием, что теперь за него никто и ничего не решит. Он был свободен теперь не только от давления, но и от попечения Ордена о нём.
Днями они гуляли с Иоландой по городу, который знали с детских лет до последнего камня, но скучно им не было, потому что город с каждым днём становился всё более неузнаваемым, теперь здесь на каждом шагу происходило то, чего раньше и представить себе было невозможно. Однажды, едва выйдя из дома, они попали в пыльную бурю, каких никогда раньше в царстве не было. Солнце померкло, город исчез в непроницаемой серой пелене, сильный ветер набивал пылью и рот, и нос, и глаза. Ариэль прижал Иоланду к груди, закрыв своим плащом. Так они стояли очень долго, пока буря не стихла. Открыв глаза, Ариэль увидел, что их белокаменная столица стала теперь серокаменной. Пыль лежала на всём и, как позднее выяснилось, она въелась во все поверхности, вытереть её было невозможно. Всё, конечно, становилось чище, если его вытереть, но не до прежней белизны.
