мире я могу, кое-как и то с трудом представить себе, что такое замок, но в царстве, полагаю, до сих пор ни одного замка не отыскать.
– Да, прости, я сказал глупость. Тогда прощаемся с коврами. Всё растащат или уничтожат.
– Я так и не поняла, зачем, почему?
– Это не объяснить. Сама всё увидишь и поймёшь, – Ариэль некоторое время подавленно молчал, а потом вдруг выпалил: – Давай махнём завтра на самоцветную реку?
Иоланда захлопала в ладоши от этой идеи, которая показалась ей превосходной, но она ещё не знала, что имеет ввиду Ариэль. Когда на следующий день они верхами лёгкой рысью приближались к реке, то не услышали привычного шуршания камушков, которое раньше было слышно издалека. Предположение Ариэля подтвердилось: река стояла, она по-прежнему была полна самоцветов, но они теперь пребывали без движения.
– Давай наберём большой мешок камней, – предложил Ариэль.
– Дорогой, ты начинаешь впадать в детство?
– Нет, дорогая, я начинаю впадать в старость. Хотя, конечно, ещё побарахтаемся.
– Ах да, я вспомнила, ты рассказывал, что во внешнем мире за один такой камушек можно приобрести много всякой всячины, но вряд ли у нас так будет, ведь в царстве всего полно: и еды, и одежды, и домов.
– Не имеет значения, сколько у нас всего, скоро никто ничего просто так не отдаст. Каждый начнёт думать: «Чего ради, я должен отдать задаром то, над чем столько трудился?».
– Но ведь тогда он и сам ничего задаром не получит.
– Совершенно верно. Сначала люди растеряются. Потом придумают менять козу на пять плащей или телегу хлеба на ящик металлический изделий. Потом заметят, что всё это не вполне удобно и начнут искать какой-нибудь компактный эквивалент стоимости товара, а самоцветы идеально для этого подходят.
– Эквивалент… надо записать это слово… Так не запомню…
– Неплохая мысль… – в тон ответил Ариэль. – Ты даже не представляешь, что здесь начнётся. Замки появятся здесь очень скоро, но для начала все разграбят и испохабят.
– Ариэль, твои пророчества похожи на безумие, – прошептала Иоланда.
– Да какие там пророчества… Человек, которого окунули в бочку с дерьмом, никогда не забудет этого запаха, и если он заранее знает, как будет пахнуть, он ещё не пророк.
– Это так грубо…
– Прости.
– Ничего, привыкну. Ведь надо привыкнуть, да?
– Да… А что касается безумия… Я всё ждал, когда ты произнесёшь это слово… Люди действительно безумны, Иоланда, а я – один из них и отличаюсь от большинства только тем, что нисколько не обольщаюсь относительно самого себя.
– Нет, я вовсе не считаю тебя безумным, но те картины, которые ты рисуешь, выглядят безумными. Оказывается, я ничего не поняла в твоих рассказах о внешнем мире.
– И никто бы не понял, если бы сам через это не прошёл.
– Но почему нельзя было оставить наш мир таким, каким
