знакомых, кроме Шатуна, у меня здесь нет.
– Как же, вспомнит он про нас! Когда шкуру с тебя сдирать станут, может, и придет поглазеть.
Однако Шатун явился значительно раньше – на десятый день нашего пребывания в подземелье. С собой он принес мешок вкусной еды и много всяких полезных вещей: глиняные миски, охапку смоляных факелов, кресало, свернутую трубкой плетеную циновку, а главное – нож. Но не тот тяжелый боевой нож, который все без исключения болотники таскают на шее, а коротенькое острое лезвие, сделанное из прекрасной, гибкой стали. Его можно было прятать в волосах, между пальцев рук, во рту.
Все подарки, включая содержимое мешка, были совершенно мокрыми, но вполне годными к употреблению. Факел – а по сути дела, это губка, пропитанная густой, горячей, как напалм, смолой, – вспыхнул от первой же искры. Наконец мы смогли обозреть свое узилище. Картина, надо сказать, оказалась безрадостной: с потолка свешивались какие-то бледные заплесневелые мочала, грязь как будто шевелилась от бесчисленного количества жирных мокриц и слизней, в яме посередине пузырилась черная вода. Глаза бы мои на все это не смотрели.
– Как поживаешь, Шатун? – осведомился я по всем правилам местного этикета. – Все ли хорошо в твоем Доме?
– В моем Доме непорядок, – ответил наш бывший товарищ. – Я очень долго отсутствовал. Многое изменилось здесь с тех пор.
Из рассказов Ягана я уже знал, что для болотников Дом – понятие куда более широкое, чем просто жилище. Это нечто вроде клана – несколько десятков больших патриархальных семей, связанных кровным родством. Все, что происходит внутри Дома, вопрос довольно щекотливый, и чужакам его лучше не касаться.
– А на Вершени какие новости? – перевел я разговор на другую тему. – Наш ветвяк еще не срубили?
– Нет. Когда его срубят, вы это услышите. Все здесь содрогнется.
– Твои воины ходили в поход?
– Нет. Но ходили воины из Дома Тига Бешеного. Вернулись с большой добычей и пленниками.
– И где же эти пленники?
– Их, наверно, уже утопили.
– А нас когда утопят?
– Скоро.
– Уж поскорей бы. Ты там посодействуй.
– Сначала вас будут судить. А если вы вдруг вспомните что-нибудь, порочащее меня, то и моя очередь настанет.
– Что же про тебя вспомнить порочащее? Ты все время молодцом держался. Да если бы что-то и было, мы бы не сказали.
– Вы расскажете все, что было на самом деле. На суде Прорицателей ничего нельзя утаить.
– А тебе какая казнь грозит? Тоже смерть?
– Нет. Суд не может наказать болотника смертью. Но я больше не увижу ни своего Дома, ни своих детей. Меня приговорят к изгнанию. А для нас это куда хуже смерти.
– Будем надеяться, что для тебя все кончится хорошо. Когда состоится суд?
– Через три дня, не считая этого.
– Ты еще придешь к нам?
– Да.
