социальным феноменам, служащим в реальном миграционном процессе своего рода мостом между «структурами» и «агентами». Таковыми являются семья или домохозяйство (household), на уровне которых чаще всего и принимаются решения о миграции, и так называемые сети (networks), т. е. социальные связи и контакты. В работах исследователей миграции, посвященных возвращению русских «ближнего зарубежья» в Россию, оба феномена, по существу, не рассматриваются.
Изучение семейных стратегий, сущность которых мы рассматривали ранее, по нашему мнению, весьма значимо для понимания этнической миграции во всей ее сложности. Ведь они направлены вовсе не на достижение какой-то отдельно взятой цели, например, наиболее рациональное распределение семейного труда (кто поедет на заработки, на какое время, какая часть заработанных денег будет присылаться домой и т. д.), они призваны обеспечить будущее семьи как таковой.
В конце 80-х гг. М. Бойд констатировала увеличение числа исследований, «в которых рассматривается роль социальных сетей в этиологии, составе и воспроизводстве миграционных потоков, а также в расселении мигрантов и их интеграции в принимающие общества».[106] Она отмечала, что «отправной точкой при исследовании социальных сетей следует считать тот факт, что контекст для принятия индивидом или группой решения о миграции создают крупные структурные факторы. Однако на микроуровне на миграционные решения влияет еще и наличие цепочек связей, соединяющих людей в пространстве».[107] Главный довод тут заключается в том, что социальные сети имеют решающее значение в структуре расселения мигрантов, их занятости и связей с родиной. Они покрывают и личные связи (внутри семьи, между друзьями, внутри локальной общности), и посреднические (предоставляемые агентствами по трудоустройству, частными посредниками и т. д.).
В случае же, когда механизм миграции уже запущен, социальные сети сами становятся одной из причин миграции, поскольку обещают снизить издержки и риски, связанные с миграционным перемещением, и повысить отдачу от него.[108] Сети образуют для мигрантов важный ресурс – с их помощью мигранты находят работу на новом месте, получают жилье и т. д.
При изучении миграционных процессов в бывшем СССР ролью социальных сетей пренебрегают еще больше, чем ролью семейных стратегий. Возможно, тут сказывается наследие прошлого – по привычке считают, что в советском обществе в пространстве, отделяющем индивида от государства, не было места для сколько-нибудь значительной активности. Всемогущее государство всюду проникало, все контролировало. Однако в постсоветской реальности все по-другому. Мигранты сталкиваются с непреодолимым равнодушием государства. Большинство беженцев и вынужденных переселенцев получают от него очень слабую материальную поддержку – будь то денежные выплаты или помощь в приобретении или строительстве жилья.
Естественно, в сложившейся
Ibid. P. 645.
В движении добровольном и вынужденном. Постсоветские миграции в Евразии / Под ред. А. Р. Вяткина, Н. П. Космарской, С. А. Панарина. М., 1999. С. 89.
