у Луизы, но все равно странно маленькие и узкие – были темно-оливковыми. Они мерцали на тротуаре, и Ральф, застывший с отвисшей челюстью в дальнем конце Элизабет-стрит, вдруг понял, что видит маленькие сгустки цветного дыма, которые поднимались от следов. Или, может быть, это был пар.
Мимо проехал городской автобус маршрута на Старый Мыс, на мгновение закрыв обзор, а когда он проехал, следы исчезли. На тротуаре не было ничего, кроме надписи мелком в большом розовом сердце: СЭМ+ДЭНИ = ЛЮБОВЬ НАВСЕГДА.
Следы не исчезли, Ральф; их там и не было. Ты ведь знаешь, что не было, правильно?
Да, он это знал. Мысль о том, что Билл и Луиза выглядят, как Джинджер и Фред, крепко завязла у него в голове и расцвела там пышным цветом, превратившись в навязчивую галлюцинацию. Вот ему и показалось, что он видит следы – отпечатки ног, как в руководстве по танцам Артура Мюррея. Странная, конечно, логика, но зато хоть какое-то объяснение. Но ему все равно было страшно. Сердце бешено колотилось в груди, а когда он на мгновение закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и успокоиться, ему снова привиделись эти синие линии, которые исходили от пальцев Луизы и были похожи на следы реактивного самолета на ясном небе.
Мне надо больше спать, подумал Ральф. Просто необходимо. Иначе мне будет мерещиться и не такое.
– Да уж, – пробормотал он себе под нос, направляясь к аптеке. – Еще и не такое привидится.
Десять минут спустя Ральф стоял перед входом в аптеку «Первая помощь» и тупо смотрел на плакат, который свисал на цепях над дверями: ПОЧУВСТВУЙТЕ СЕБЯ ЛУЧШЕ С ПОМОЩЬЮ «ПЕРВОЙ ПОМОЩИ», – видимо, предполагалось, что почувствовать себя лучше – это цель, к которой стремился любой здравомыслящий, работящий потребитель и которая была достижима для всякого, стоит ему только прийти сюда. У самого Ральфа были некоторые сомнения на этот счет.
Та же розничная торговля лекарствами, но со вселенским размахом, решил Ральф, и та аптека, где он обычно покупал лекарства, показалась ему захолустной деревенской лавочкой. Здесь все было устроено действительно грандиозно. Бесконечные прилавки и полки – подсвеченные белым светом и длинные, как дорожки в кегельбане, – на которых было все что угодно, от электрических тостеров до детских картинок-головоломок. После некоторых раздумий Ральф решил, что патентованные лекарства собраны в третьем проходе и что начать стоит оттуда. Он медленно прошел мимо отдела желудочных средств, мельком глянул на королевство анальгетиков и быстро пересек владения слабительного. И вот тут, между слабительными и деконгестантами, он остановился.
Вот оно, ребята. Мой последний патрон. А потом – только доктор Литчфилд, и если он посоветует мне жевать соты с медом или пить чай из ромашки, я точно его покусаю, и чтобы меня от него оттащить, тут не обойдется двумя медсестрами – придется еще звать девушку из приемной.
СНОТВОРНОЕ – было написано на плакате над этим отделом третьего прохода.
Ральф, который достаточно редко пользовался лекарствами (иначе он бы добрался
