сезон деревьев. Такими же были и парки, словно намалеванные тушью на серой истлевающей ткани. Отсутствовала перспектива, отчего всё выглядело декорацией на сцене заброшенного театра.
С некоторых пор Фраерман не чувствовал жары. Он следовал указаниям голоса, которые неизменно соответствовали изображению на дисплее. Изредка фары выхватывали из темноты дорожные указатели, но он не запомнил ни единого названия. От него ускользали не буквы, хотя они были едва различимы – красное на черном, – от него ускользали значение и смысл слов. Когда он все-таки вспоминал, куда едет и кого везет, он начинал гадать, какому же извращенцу взбрело в голову развлечься стриптизом в таком месте. От кого этот подарок, а главное – кому. Но голос не оставлял сомнений в том, что скоро он всё узнает.
На что было грех жаловаться, это на здешние дороги. Они больше чем что-либо другое поддерживали ощущение пребывания за пределами времени. Выброшенный из его привычного течения, Фраерман несколько раз недоверчиво поглядывал на часы. Время шло, но очень медленно, словно впало в летаргию. Стрелки ползли тяжело и почти незаметно, будто тени обнаженных костей в безлунную ночь. Мамочкин голос с того света (или уже с этого?) как нельзя лучше вписывался в происходящее, дирижировал, направлял, заполнял пустоты в голове, которые иногда возникали и в которые могла проникнуть ересь осознания. Но голос выпалывал ересь с корнем, звучал колоколом церкви без бога, вернее, одной маленькой властолюбивой богини…
– Приехали, – сообщила она наконец. – Повеселись как следует, дорогой.
Да, это была ее типичная фраза. Этими словами она провожала его на какую-нибудь вечеринку – с кислой улыбкой, за которой скрывалось совсем другое: «Не возвращайся слишком поздно, мамочка ждет. Не подцепи какую-нибудь потаскушку. Не пей. Не кури. Не…»
– Конец маршрута, – оборвал голос.
«Лексус» проехал между распахнутыми створками кованых ворот. Из темной сторожки никто не вышел. Длинная аллея была заставлена машинами. В конце ее виднелся громадный дом в неоклассическом стиле – три этажа, не меньше, – но выглядел он распластанным по земле, словно дохлый нетопырь. Цвет неба над ним – там, где оно виднелось в просветах между деревьями, – наводил на мысли о разлитии желчи. Возможно, это луна пряталась в тучах.
– Куда ты меня привез?
Димочка вздрогнул, настолько неожиданно напомнила о себе Кристи. Да и отвык он уже от других голосов. Девушка заговорила как человек, пробудившийся от сна и не очень довольный увиденным наяву. Еще бы. В мозгу у Фраермана забрезжило осознание того, что вокруг несколько мрачновато. Либо он промахнулся мимо городка миллионеров, либо здешние обитатели затаились. Приготовили сюрприз для юбиляра… Во что верилось с трудом.
– Я тебя спрашиваю, мать твою!
– Откуда
