много ходил пешком, и при этом не брезговал коньячком и водкой. Не курил и вечно стыдил курящих, в том числе Хлыща и Антонова. Сладков был невысок, поджар, стригся «под ёжик», носил аккуратную бородку и, само собой, очки. Маленькие и прямоугольные. А ещё Хлыщ очень ценил профессорский парфюм и часы «Вашерон Константин». Знает дядька толк в аксессуарах и запахах.
– Друзья, – Сладков сразу перешёл к делу, – предлагаю вам прогуляться, – вы знаете, у нас тут на заднем дворе замечательный скверик. Был. Но и сейчас там очень недурственно. Пойдемте на воздух, поболтаем от том, о сём.
Друзья кивнули. Сладков сунул в карман планшет и направился к двери. Когда проходили приемную, Хлыщ заметил, как обречённо посмотрела им вслед Наталья Суреновна. На допотопном лифте спустились на первый этаж, и вышли на задний двор. В своё время здесь действительно был сквер, но сейчас бурная, давно никем не контролируемая растительность превратила уютный дворик в неухоженный пустырь с редкими лиственными деревцами и парой умирающих голубых елей. Трава порой доходила до пояса, пробивалась между неровной плитки дорожек; на площадке с клумбой и потрескавшимся бюстом Ленина сиротливо торчали три полуразвалившиеся скамейки.
– Эх, были бы время да силы – привести бы все это в порядок, – вздохнул Сладков, – да нет ведь, живём практически на линии фронта, а этим оглоедам, – он махнул в сторону корпуса охраны, – ничего не нужно кроме денег и водки.
Обогнули Ленина, и по неприметной дорожке добрались до деревянного столика в обрамлении двух грубых скамей. Здесь оглоеды, свободные от дежурства, частенько употребляли и разговаривали свои оглоедские разговоры про оружие, Зону и женщин. Вели они себя, кстати, пристойно. К сотрудникам и сотрудницам института относились как к высшей касте, так что никакого харассмента в стенах ЦИИАЗ не наблюдалось. Ко всему прочему, руководством армсталов было категорически запрещено проводить на объект посторонних. Так что, единственной «точкой отрыва» у егерской братии была эта скамейка в недрах бывшего институтского сквера.
Сладков сел по одну сторону стола, Хлыщу и Антонову указал места напротив. Снял очки, протёр их, крякнул и внимательно посмотрел на оппонентов.
– Хлыщ, у меня к Вам есть крайне важное и очень хорошо оплачиваемое задание.
– Я знаю, Вениамин Евгеньевич, Антонов присылал мне «Позывной А-1».
– Хорошо. Я расскажу его суть, но после этого Вам не останется ничего другого, как согласиться, – голос Сладкова стал твёрдым, от интеллигентской мягкости и подростковой дурашливости не осталось и следа.
Хлыщ кивнул. Он знал Сладкова не первый год. Если профессор говорит в таком тоне, значит, речь идет об очень серьёзном деле.
– Вы оба знаете, что в Зоне сейчас творятся абсолютно невероятные вещи – стала оживать «мёртвая» техника. Причём, очень активно. Если раньше какая-нибудь аномалия могла вселиться, к примеру, в старый грузовик и вызвать его движение, то сейчас речь идет о вещах
