ложа бельэтажа. Девушка, зачем вам партер?
Зачем мне партер? Я хочу и видеть, и слышать! Как в Перми, как в детстве.
– Минуточку, женщина, не отходите. Вован, у тебя был партер? Нет, женщина, уже нету. Это валютка, берите ложу. Рядом с царской.
Ложу я уже брала – на «Анюту». И балет из телевизора, и такая же видимость.
– Девушка, вы партер искали? – скороговоркой произносит в воротник немолодая миловидная москвичка, ей все еще мерещатся стукачи. – Только давайте быстрей, я с иностранцами.
Она со шведами, но Полтавы не будет, сегодня – «Каменный гость».
35
В антракте у входа в буфет ко мне подходят две подружки. Малиновые губки и черные с золотом платьица.
– Извините, мы с Юлей сверху вас заметили…
Они заметили мое красное платье. И рыжую голову.
– Сверху так плохо слышно, не разобрать слова, когда поют. Вы не расскажете, что ему нужно от этой Анны?
Я уже слышала подобный вопрос. Тридцать первого декабря, год легко уточняется. Мы отмечали у родителей Новый год – Лёня, я и сестра Лариска, уже студентка. Праздник подступал к пермской земле: мама протирала посуду, я утюжила блузку, папа в старой цигейковой шапке и рукавицах двигал в углу наряженную елку. По телевизору в новом фильме Рязанова жандармский офицер домогался юной девицы.
– А чего он добивается? – спросила Лариска, занося в комнату два салата.
Спросила – и будто щелкнула выключателем. Повисла тишина. На полпути остановилась елка. В родительском доме не обсуждались такие вещи! Папа носил не кальсоны, а «трусики с рукавами». Говорили не «черт», не «псих» – только «рогатый», только «умалишенный». И не «беременная», а «в интересном положении».
– Вы почему молчите?
– А чего мужчины добиваются от женщин? – ответила я с интонацией старшей сестры.
– Да зачем?
– Мужчины от этого получают удовольствие.
Рюмка под маминым полотенцем заскрипела от чистоты. Лёня затих рядом с папой под елкой. Лариса не успокоилась.
– А он чего хочет?
Папа не выдержал:
– Он хочет с ней переспать!
– Борис, как ты можешь! Такое! При детях! – у мамы сорвался голос. С елки сорвалась стеклянная сосулька, тихо звякнула, скромно разбилась. Мама побежала плакать в спальню.
– При каких еще детях?! – папа в шапке и рукавицах метнулся за мамой. Мы засмеялись, я тут же вцепилась в Ларку:
– Что тебе надо? Чего ты не понимаешь?
– Да все я понимаю! Я не следила, думала, там интрига, может, он опорочить ее хотел…
Девушки с малиновыми губками трещат наперебой:
– Чего ему нужно от этой Анны?
– Извините, мы не купили программку. Чего добивается этот… как его?
– Дон
