дело к имуществу Геннадия Максимовича Комина, отказалась принимать заявление о приятии наследства Романом Геннадьевичем, и, соответственно, отказалась предоставлять мне возможность ознакомиться с материалами наследственного дела.
– Как она обосновала отказ?
– Сначала она, и ее сотрудники вообще отказывались со мной разговаривать. Когда же я вынудил их говорить со мной…
Станислав не мог сдержать улыбку: прекрасно зная Петра Игоревича, он видел, как замечательно сочетаются в нем офицерская уверенность в себе и своих действиях и четкость и юридическая настойчивость и уверенность в своей законной правоте – и представлял, как Петр добился того, чтобы его выслушали.
– … она выдвинула претензии к моей доверенности. Когда я бесспорно убедил ее, что с моей доверенностью все в порядке…
Белогоров еще раз улыбнулся, представляя, как Петр убеждал нотариуса – он действовал как охотник, загоняющий волка красными флажками; красными флажками являлись произносимые им с непререкаемой уверенностью цитаты из кодексов и законов.
– … тогда она сказала, что Геннадий Максимович оставил завещание на свое имущество, поэтому будет оформляться наследование по завещанию – и в связи с этим сказала, что не будет принимать заявление от Романа Геннадьевича как наследника по закону.
– А на чье имя завещание?
– Это нотариус Мутнова отказалась сообщать.
Станислав задумчиво посмотрел в окно. Нотариус мало того что действовала незаконно – но она делала это еще и нагло.
Петр тем временем продолжал:
– По возвращении в офис я подготовил жалобу на действие нотариуса в Московскую городскую нотариальную палату. Вот она – разрешите представить ее Вам.
С этими словами он выложил перед Белогоровым очень аккуратный документ на двух страницах. Станислава ничуть не удивляла и исполнительность Петра, ни аккуратность его работы.
Станислав задумчиво смотрел в окно.
– Давай попробуем ещё раз поговорить с нотариусом – завтра съездим к ней. В четырнадцать часов у тебя нет дел?
– Нет. Планировал работать с документами в офисе, – доложил Петр.
– Вот и замечательно, – одобрительно отметил Станислав. – В четырнадцать часов выезжаем отсюда в нотариальную контору.
Петр кивнул, встал и четким шагом вышел из кабинета.
На следующий день Белогоров в 13:35 приехал в офис, посмотрел подготовку документов, спросил у двух юристов, как идут порученные им дела, узнал организационные новости у Алины и после этого позвал Петра Игоревича и с ним поехал в нотариальную контору. Он всегда водил машину сам, принципиально, хотя не то что мог по финансовому положению, но и даже должен был по статусу пользоваться помощью водителя. Но он очень любил сам водить машину.
Нотариальная контора находилась в десяти кварталах от офиса его коллегии адвокатов. Время шло
