style="font-size:15px;"> – Не уверен, – отозвался я. – Погоди, бумажник проверю.
Рита влетела вся сияющая, и не успел я принять защитную стойку, как она обернулась вокруг меня, явно намереваясь задушить в объятиях.
– Привет, красавчик! Как день прошел?
– Гадко, – буркнула Астор.
– Совершенно чудесно, – произнес я, стараясь отдышаться. – Сегодня полно трупов на каждого. Да еще и ватные палочки пришлось в ход пустить.
Рита поморщилась:
– Фу-у! Это… не знаю, следует ли тебе говорить так при детях. А если они дурные сны увидят?
Будь я совершенно честным человеком, то рассказал бы Рите, что ее дети куда скорее доведут кого угодно до дурных снов, чем сами их увидят, однако, раз уж никакой нужды говорить правду у меня не было, я просто погладил ее и сказал:
– Они в мультиках каждый день слышат кое-что похуже. Ведь правда, детки?
– Нет, – тихо произнес Коди, и я удивленно глянул на него.
Он редко говорил что-нибудь, и оттого, что он не просто заговорил, а фактически противоречил мне, я забеспокоился. Выходило, что весь день пошел дико наперекосяк: сначала паникерский нырок Темного Пассажира, затем тирада Винса об организаторе банкета, а теперь… вот это. Что, во имя всего темного и ужасного, происходит? У меня что, аура вышла из равновесия? Или луны Юпитера выстроились против меня в Стрельце?
– Коди, – начал я, надеясь, что в моем голосе будет слышна обида, – тебе же не приснится такое в дурном сне, а?
– Он не видит дурных снов, – сообщила Астор, как будто всем, за исключением безнадежно умственно отсталых, это должно быть известно. – Он вообще никаких снов не видит.
– Приятно узнать. – Я и сам почти никогда не видел снов, и мне почему-то казалось существенным иметь как можно больше общего с Коди.
Но Рита смотрела по-другому:
– Астор, детка, не говори глупостей! Конечно Коди видит сны. Все видят сны.
– Я нет, – подтвердил Коди.
Теперь уже он не только противостоял нам обоим, но и одновременно практически бил собственный рекорд разговорчивости. Хотя у меня и нет сердца, за исключением циркуляционных назначений, мальчик вызывал во мне восхищение, хотелось встать на его сторону.
– Тебе во благо, – сказал я. – Так держать! Сны очень переоценивают. Они мешают ночью хорошенько выспаться.
– Декстер, уймись! – встряла Рита. – Не думаю, что нам следует поощрять это.
– Разумеется, следует! – возразил я, подмигивая Коди. – Он же выказывает пыл, мужество и воображение.
– Я – нет, – заявил Коди, и я был совершенно заворожен его словоизвержением.
– Конечно нет, – обратился я к нему, понижая голос. – Только мы не должны говорить такого вашей маме, а не то она разволнуется.
– Да полно вам, бога ради! – воскликнула Рита. – Сил у меня на вас двоих нет. Дети, марш из дому играть!
– Мы хочим играть с Декстером, –
