детства было настолько не по себе в своем доме, что даже самые обыкновенные предметы – бельевой шкаф или корзина для бумаг – внушали ему всяческие тревоги. Не возрадуется ли он, будучи освобожденным волею судьбы от ужасной необходимости провести ночь в одиночестве в таком доме? Не возблагодарит ли мысленно этого взломщика или кого бы то ни было, кто, словно ниспосланный самим провидением, завладел его домом, – Нового Владельца? Тот человек, о котором шла речь, был жалким трусом: он с трудом находил в себе силы сидеть в комнате в одиночестве. Ночами он бродил по дому, разрываясь между двумя страхами – страхом лежать в постели и беспокоиться обо всех своих окнах и газовых рожках, оставшихся без присмотра, и страхом встать на ноги и воочию увидеть в темноте эти окна и рожки. Как повезло этому бедолаге разом избавиться – и без малейших усилий со своей стороны – от всех своих страхов и всех обязанностей. Какое бремя долой с души! Перед ним открыты все улицы, приятные шумные улицы, даже ночью заполненные полицейскими и праздными гуляками, в компании которых он сможет весело провести те немногие часы, остающиеся до рассвета.
Но оказалось, что Старый Гуляка, лишенный права владения, помог Эрнесту даже меньше, чем Новый Владелец. «Мне надо попасть в дом, – подумал Эрнест. – Это проще простого. Тут целых… одно, два… три окна. В каждое можно залезть, если постараться. Даже четыре окна, если считать каморку. Но сначала я позвоню в дверь». Он так и сделал. Раздался громкий трезвон, показавшийся таким близким, словно звонок доносился из холла, а не из кухни. Эрнест подождал, пока звук не затих – постепенно, словно идущая на убыль икота. «Дам ему еще минуту», – подумал Эрнест, вынимая часы. Минута прошла, но никто не показался.
Если полицейский, насколько знал Эрнест, дергал ручку двери и находил ее запертой, он обычно обследовал окна (если мы говорим об истинном служителе закона). «Эй, там, эй! Хозяин!» И горсть гравия летела в оконные рамы. Вскочив или сползши с кровати, сообразно своему темпераменту, всполошенный домовладелец подходил к окну. «В чем дело, констебль?» «Все в порядке, просто ваше окно не заперто. Сегодня ночью в округе промышляют дурные люди – цыгане. Вы бы спустились и заперли окно, если не хотите лишиться фамильного серебра». «Большое спасибо, констебль. Спокойной ночи». И домовладелец брел вниз в своей теплой пижаме и тапочках, пока полицейский размеренной поступью обходил сад. Никто не посмел бы ему перечить, будь он даже лихим лиходеем. А кому доводилось слышать о лиходее, служащем в полиции? Так размышлял Эрнест, проводя отдаленную разведку окна столовой. Он продирался сквозь кусты, распугивая кошек, его полицейский фонарь «бычий глаз» превращал темную ночь в светлый день, он мог бы пройти сквозь заросли на могильном холме, не изменившись в лице. И точно так же, спокойно и хладнокровно, он откроет окно столовой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу
