постель для гостей не готова.
– Постели мне рогожу в той комнате с газовым светом.
Эрнест отвернулся, чтобы его друг не увидел борьбу чувств на его лице.
– Тысячу раз спасибо, Хьюберт. Но тебе нет нужды оставаться. Честное слово. Хотя это очень великодушно с твоей стороны, – он говорил, словно успокаивая встревоженного ребенка. – Я не хочу отнимать твое время.
– Что ж, – сказал Хьюберт, ставя ногу на автостартер, – пусть это будет на твоей совести. На твоей могиле напишут: «Здесь покоится тот, кто указал другу на дверь среди ночи».
– Да нет же! – по-детски воскликнул Эрнест.
– Не напишут? Черт бы побрал этот автостартер.
– Никак не срабатывает? – спросил Эрнест с надеждой.
– Дай мне секунду, и я задам ему жару, – заявил Хьюберт.
Он вышел из машины и принялся яростно крутить ручку стартера. Однако машина упорно отказывалась заводиться.
– Кажется, она не хочет ехать, – сказал Эрнест. – Наверное, тебе лучше остаться здесь.
– Как, сейчас?! – воскликнул Хьюберт.
Казалось, он собрался преподать машине урок, и неважно во что это встанет ему самому. Двигатель, словно поняв, кто тут главный, исправно затарахтел.
– Доброй ночи, Эрнест. Приятных снов!
– Доброй ночи, Хьюберт, и спасибо тебе большое. И да… Хьюберт!
Тот сбавил обороты мотора, когда услышал вскрик Эрнеста и его быстрые шаги вслед за машиной.
– Я только хотел спросить твой телефонный номер.
– Хотел бы я сам его знать! Какая-то цифра, два нуля, два нуля, бесконечность. Мне обещают установить телефон со дня на день. Уже шесть недель обещают.
– Как думаешь, его не могли установить уже сегодня, пока тебя не было дома?
– Нет, старина, вероятнее всего, его установят, когда я буду на месте. Доброй ночи. И смотри там, не взорви дом.
Через несколько секунд звук мотора растворился вдали. Бог отбыл в своем экипаже.
«Не закрыть ли ворота? – подумал Эрнест. – Нет, вдруг кому-то понадобится моя помощь. Люди редко стучатся в чужие дома посреди ночи, но мало ли что, всегда случаются какие-то происшествия: бензин может закончиться, или старый друг внезапно нагрянет из-за границы. Совершенно без сил после поезда и парохода. „Лондон забит под завязку, мест нигде нет, и я приехал к тебе, Эрнест, сдаться на твою милость“. „И правильно сделал, Рэгги. Одну минутку, я все устрою“. Как легко было бы сказать то же самое Хьюберту! Но я правильно поступил, в самом деле, что позволил ему уехать: нельзя потакать своим слабостям, мне надо учиться жить одному, как умеют другие. Хорошо быть каким-нибудь бедняком, беспризорным мальчишкой, к примеру, только-только окончившим школу, нажившим немного деньжат и купившим этот дом. Он провел веселый вечер с другом, побывал в театре и довольно поздно вернулся домой, почти в полночь».
Едва Эрнест об этом подумал, как услышал первые ноты колокольного перезвона и ощутил нечто вроде сопричастности, словно
