Мы сидели с нею на балконе в глубоких плетёных креслах и смотрели на закат. Уставшее от дневной жары солнце скатилось за крыши домов. Мы потягивали прохладное белое вино. Было уютно и спокойно.
– Наша передача богатая, да? – как можно беззаботнее спросил я.
Светлана наморщила лоб, не поняв вопроса.
– Денег у нас много крутится?
– Наверное, много, – ответила Светлана. – По деньгам у нас Илья главный. Он знает.
– А откуда деньги?
– От продажи передач.
– Кому?
– Телекомпании, кому же еще. Мы производим товар, этот товар – наша передача. Потом мы наш товар продаём телекомпании, она платит нам деньги.
– Большие?
– Ну, наверное. Десятки тысяч долларов, насколько мне известно.
– За каждую? – поразился я.
– Конечно. Ты знаешь, сколько стоит «Поле чудес»? Или «Пока все дома»? Целую кучу денег. И нам платят не меньше, потому что наш рейтинг и их рейтинги практически совпадают.
Десятки тысяч долларов за каждую передачу – это очень много. Может быть, из-за этих денег Самсонов и пострадал?
– А кто этими деньгами распоряжается? – спросил я. – Дёмин?
– Формально – да. Но настоящий хозяин, конечно, Самсонов.
Светлана поставила пустой стакан на пол. Я предупредительно взял бутылку вина, но Светлана отрицательно покачала головой и посоветовала:
– Не забивай себе голову этими глупостями.
– Если я участвую во всём этом, то почему бы мне не знать, откуда к нам поступают деньги.
– А зачем?
Я понял, что вопрос задан серьёзно. Можно было отшутиться, конечно, но я вдруг осознал, что поступить так – себе дороже выйдет. И тогда я рассказал ей всё: про Самсонова и его гостей, про кровь на самсоновском лице, про свои сегодняшние мысли. Светлана немного побледнела, и лицо у неё стало строгим, но я всё-таки рассказал ей всё до конца. Она была единственным человеком, который мог бы открыть мне подоплёку происходящего, и я не хотел лишиться её доверия.
– Только ты не говори Самсонову, что я тебе об этом рассказал, – попросил я.
Светлана кивнула. У неё было печальное и строгое лицо.
– Не переживай, – успокоил я. – Нас это, в общем-то, напрямую не касается.
– Да, да, – меланхолично подтвердила она.
Солнце уже спряталось, оставив в напоминание о себе неширокую красную полосу над чёрными крышами домов. Чувство расслабленности ушло, уступив место неясной тревоге. Чтобы нас окончательно не накрыл покров печали, я увёл Светлану в комнату и зажёг свет.
– Ты не лезь во все это, – вдруг сказала Светлана, не глядя на меня.
– Почему?
– Потому! – огрызнулась она.
Есть простое правило, позволяющее
