скривил губы Алекперов.
– Да! – с чувством ответил Самсонов. – И ещё как! Ты знаешь, чего хотят люди? Они хотят с безопасного расстояния наблюдать за поведением человека, попавшего в неприятную ситуацию. Когда они смотрят художественный фильм – им это уже интересно. А если это реально происходит в жизни – это просто высший пилотаж. В истории с увольнением – все комплексы маленького человека. Каждый боится потерять работу, и вдруг ему показывают, как это происходит в действительности. А наш герой тем временем начинает лебезить перед директором, рассказывать о больной жене, голодных детях и о недостроенном дачном домике. Я покажу людям жизнь!
– Это не жизнь, а унижение героя передачи.
– Да таких унижений на земле в день по миллиону! – сердито сказал Самсонов. – Это происходит ежесекундно. И никто этого ещё не показал на экране. Я буду первым.
Его явно стал тяготить этот разговор.
– Мы не можем зарабатывать популярность с помощью скандальных сюжетов. Есть определенные этические нормы…
– Я иногда думаю, что ты недостаточно профессионален, – внезапно прервал босса Самсонов.
Это было вызывающе дерзко, и Алекперов замолчал.
– Я думаю так потому, что для настоящего телевизионщика есть только один критерий – рейтинг передачи. Всё остальное от лукавого.
– Может, ты и телевизионщик, но не дипломат, – оценил Алекперов.
– Возможно.
– Поэтому доверь разработку стратегии программ другим.
Жёсткости в голосе Алекперова не было, но именно сейчас говорил настоящий босс. Это я сразу почувствовал.
– Подумай над тем, Сергей, чтобы добавить в свои сюжеты юмора. Просто посмешнее, людям это нравится.
– Пусть смотрят «Смехопанораму», – буркнул Самсонов. – У нас другая передача.
Алекперов подался вперед, как будто хотел быть услышанным Самсоновым.
– Дело вот в чём, Сергей. У тебя одна из самых рейтинговых передач, и ты это знаешь. Ещё ты знаешь, что мой телеканал заинтересован в том, чтобы твоя программа сохраняла популярность. Это не только в твоих интересах, но и в наших.
Он уже, оказывается, считал самсоновскую передачу своей, ведь она приносила хорошие деньги.
Алекперов поднялся из кресла и поправил галстук. Галстук у него был преотличнейший: неброский и дорогой. Так одеваются настоящие боссы.
– Хорошо, – каким-то скучным голосом сказал Самсонов. – Я учту твои пожелания.
– Учти, учти, – улыбнулся Алекперов, не желая, видимо, расставаться с чувством взаимного неудовольствия. – А то ведь, не ровен час, тебя действительно бить начнут.
Он дважды за последние пятнадцать минут упомянул о грядущих неприятностях. И я вдруг подумал о недавних гостях Самсонова, после «беседы» с которыми он так безуспешно вытирал с лица кровь. Подумал и посмотрел на Алекперова, пытаясь оценить, мог ли он участвовать в чём-то неприглядном. На мой взгляд, выходило, что мог. Запросто.
