ж, Ваше Величество, как вы сами видите, деньги нужны на все. Плюс – текущие реформы. Плюс – благотворительность. И вы много раз настаивали, что поддержка медицинских проектов в приоритете. – Он застыл, делая вид, что раздумывает.
Бюджет на медицину был неприкасаем, и канцлер об этом знал, просто испытывал мое терпение. Он сам с удовольствием поддерживал развитие исследований, потому что это входило в программу научного преимущества.
Я побарабанила пальцами по твердой, чуть шершавой мертвой древесине столешницы. Хорошо, что мой сын родился тогда, когда технологии уже способны помогать глухим детям, хорошо, что он слышит мой голос, музыку, пение птиц и шелест листвы, но это все равно не успокаивало: кто знает, чего он все-таки лишился, ведь технологии не совершенны. Я ничего не могу поделать с этим и со своим бессилием.
– К тому же вашей семье помогли именно технологии. Мы с вами не хотим лишить других такой возможности, – веско заключил канцлер.
Пока он говорил, я разглядывала ветку, и мне становилось все тоскливее, словно помогать детям-инвалидам можно лишь потому, что это позволит нам вступить в Евросоюз.
Шуршание затихло, и все уставились на меня. «Два-один» в пользу канцлера. Я почувствовала себя злодейкой, только и мечтающей лишить надежды на жизнь всех инвалидов. Черт, сама себя загнала в угол! Канцлер вплел моего сына, а я терпеть не могла, когда разговор переходил на личности. Покосилась на место отца, которое сейчас пустовало, и пожалела, что его нет. И куда его понесло так некстати?
Советники сидели с непроницаемыми лицами и ждали. Чертовы лизоблюды, и не поймешь на чьей они стороне. Всегда вежливые и обходительные, они терпели все, что я творила, с этой точки зрения канцлер точно был мудрее: указывая на промахи, он делал меня лучше. Хотя иногда хотелось скинуть его с лестницы.
– Ваше Величество, как вы предлагаете решить эту проблему? Куда мы направим бюджет в первую очередь? – Канцлер застыл напротив, ожидая моего ответа.
– Давайте обсудим доклад медицинской комиссии на следующем совете, – выдавила я.
– Верное решение! – просиял канцлер и махнул стражнику, указывая на ветку, которая так и лежала на столе.
Стражник осторожно ее забрал и быстренько смылся с глаз долой. Я ему позволила, ветка свою роль уже отыграла. Вернее, проиграла.
Вряд ли мои чувства по отношению к канцлеру тянули на ненависть, все-таки он ни разу не пытался меня убить, но его многочисленные попытки нащупать границы моего самообладания подтачивали терпение. Думаю, он вовсе не пытался меня оскорбить, он служил своей стране, а я стояла у него на пути. Может, я все себе придумала, но на советах мне всегда казалось, что я ему мешаю – мешаю вести страну к светлому будущему вопросами или непониманием.
– Итак, Ваше Величество, мы потихоньку двигаемся к реформам, которые начал король Фредерик VII, ваш дед. Путь к конституционной монархии долог
