да ползи…
Я вытянул руку вправо – пусто. Влево – не «дует».
– Всё! – прошелестел мой голос. – Прошли! «Нейтралка»! Группа разграждения, вперед! – Вытянув ладонь перед собой, сосредоточился. – Проволока не под током!
– Ага! – повеселели саперы, проползая первыми.
Их было четверо, с бывалым сержантом Косенчуком. Группа канула в темноту, не издавая даже слабого шелеста, но не задержалась. Вскоре трава передо мною качнулась и шепнула голосом красноармейца Будаша:
– Проход готов, товарищ командир!
– Группы прикрытия, вперед!
Не отрываясь от земли, я проводил группы на слух. В каждой группе – по пять бойцов. В пятерке Ходановича пыхтел Ломов, а под командованием сержанта Якуша сопел Трошкин. Тёмка отчетливо трусил, угодив в моральный переплет.
Он даже не так собственной смерти боялся, как чужой. Переступить через табу – и убить врага… Почти невмоготу!
«Мне будто легче…» – мелькнуло в голове.
– Надо, Тёма, надо! – прошептал я, забывшись.
– Чего, товарищ командир? – не понял Годунов.
– Это я не тебе…
– А-а…
– Прикрытие на месте!
– За мной…
Группа захвата потянулась вперед, минуя разорванные плети колючки, и я оглянулся. Лица разведчиков не белели в темноте – косые полосы сажи с вазелином смазали их, растворяя четкий силуэт. Практиковалась ли подобная маскировка в этом времени или я занес лайфхак из будущего? Да какая разница! Главное – польза…
Не знаю, почему, но именно сейчас у меня получилось уразуметь, прочувствовать всю надрывную сложность Сычевско-Ржевской наступательной операции, или как ее там назвали в Ставке Верховного главнокомандования.
9-ю немецкую армию Моделя, что закогтилась подо Ржевом, приходилось буквально выколупывать, выдирать из нашей земли, оттесняя прочь. Все подходы к «городу-бастиону» превратились в настоящий укрепрайон с глубоко эшелонированной обороной. Линии траншей полного профиля, артиллерийские и пулеметные позиции, ДОТы и ДЗОТы, противотанковые рвы, минные поля, ряды за рядами столбов, обтянутых колючей проволокой…
И каждый пятачок на мушке, секторы обстрела перекрываются – сплошная зона поражения!
«Но мы же ползем!»
Истошная трель губной гармошки напугала меня. Немецкие окопы совсем рядом – ветерок доносил могильный запах сырой земли.
«Момент истины?..» – мелькнуло в голове.
Легко было ненавидеть врага, а «уничтожать гадину» – каково? Вот они, фашисты, рядом совсем. Живые и здоровые гитлеровцы. Жрут бельгийский шоколад и запивают шнапсом…
Стрелял я неплохо – на стрельбищах или в тире. Но жать на спуск, чтобы убить – это совсем другое…
Судьба помогла мне вывернуться из этической ловушки.
Траншеи немцы нарыли с прусской основательностью – крутости заделали
